4 «…я пишу и слезы служат мне чернилами»

Я никогда не читала ничего подобного. Знаю, что некоторые авторы любят поиграть с текстом. Чаще всего это отсутствие знаков препинания или обозначенных диалогов. Но то, что делает Кабре, настолько необычно и талантливо, что уже за одну только форму текста он заслуживает уважения и восхищения.

Роман «Я исповедуюсь» населяет великое множество персонажей, несмотря на то, что 99% книги — это исповедь Адриа Ардевола, балансирующего на тонкой грани, прочерченной Альцгеймером, на тонкой грани, которая отделяет его от состояния, когда он перестанет быть собой. По сути, станет никем.

В рамках одного предложения Кабре умудряется перейти с первого лица на третье и обратно. В пределах одной страницы может забросить читателя в XVII век и вернуть в век XX. При этом подобные скачки не только оправданы сюжетом, но нередко несут в себе и огромный символический смысл. Возможно, звучит пугающе, но в книге легко поймать авторскую волну и следовать за ней до самого финала.

Кабре не просто пишет — он словно искусно вяжет сложную, многовековую историю, когда за одной петлёй следует вторая, за второй идёт третья и так далее, образуя единый неразрывный сюжет.

А в центре этой истории — скрипка. Скрипка, которая когда-то была древесиной, а перед тем была деревом, но ещё прежде — семенем, выросшим на «печальной» почве. За столетия скрипка сменила не одного хозяина, повидала всякое и нередко играла важную роль в судьбах своих владельцев. Стала она роковой и для Адриа Ардевола. Вообще, бесконечно грустно от того, насколько некоторые зациклены на обладании пусть дорогими и редкими, но всего лишь вещами.

Умом я понимаю всё великолепие и уникальность романа, мне понравилось по крупицам собирать разбросанные автором кусочки мозаики и создавать из них целостную картину. Однако эмоционального погружение в сюжет и единения с героями не случилось, увы. В первой трети я ещё как-то переживала за недолюбленного родителями мальчика Адриа, но затем, когда мальчик вырос, начала постепенно отстраняться от происходящего и воспринимать книгу скорее как любопытную головоломку, которую хочется разгадать.

Ожидаемо, наибольший эмоциональный отклик вызвала во мне та часть романа, в которой описывается период Второй мировой войны и Освенцим. Тут Кабре сумел сделать мне больно, при этом описывая события постепенно и аккуратно, не педалируя заведомо трагичную тему.

Однако главные герои так и остались для меня каким-то отстранёнными, не до конца понятыми фигурами. Особенно дама сердца Адриа, обращаясь к которой он и ведёт свою исповедь на излёте жизни. Если подумать, никто из главных героев романа никогда не был по-настоящему счастлив, хотя, казалось бы, имел для этого все возможности. Есть люди, которые просто не умеют быть счастливыми.

Дело в том, что он, как и все смертные, не умеет разглядеть счастья рядом, потому что его глаза ослеплены счастьем недосягаемым.

А вот финал романа меня удивил. Хотя нет, даже не так. Он вбил очередной ржавый гвоздь в крышку гроба, где покоится моя вера в людей.

«Ах, эта ссучья жизнь!» — закрывая дочитанную книгу, вспомнила я излюбленные словечки Ардевола, которые пришлись как нельзя кстати.

Кабре подарил мне уникальный опыт, о котором я ни капли не жалею. Как не жалею и о неделях, отданных этому увесистому роману. Это было грандиозно! Пусть и не в плане эмоций.