Иван Ильин родился 28 марта 1883 года по старому стилю. Крещён 22 апреля в церкви Рождества Богородицы за Смоленскими воротами.
Ильин учился первые пять лет в Пятой Московской гимназии, последние три года в Первой Московской гимназии. В 1901 году окончил гимназию с золотой медалью, получив классическое образование, в частности, знание латинского, греческого, церковнославянского, французского и немецкого языков.
В 1906 году окончил юридический факультет Императорского Московского университета и остался работать там же. Читал лекции также на Высших женских курсах в Москве.
В 1909 году — приват-доцент кафедры истории права и энциклопедии права.
В 1910 году Ильин находится в научной командировке в Германии и Франции, занимаясь изучением новейших течений европейской философии, включая философию жизни и феноменологию.
В 1918 году защитил диссертацию на тему «Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека» и стал профессором правоведения. Официальные оппоненты — профессор П. И. Новгородцев и профессор князь Е. Н. Трубецкой.
В годы первой русской революции Ильин был человеком довольно радикальных взглядов, но после 1906 года обращается к научной карьере, а политически мигрирует в сторону правого крыла кадетской партии.
В 1922 году за антикоммунистическую деятельность был выслан вместе с другими 160 философами, историками и экономистами на пароходе из России.
26 сентября 1922 года прибыл в Штеттин (Германия, ныне Польша).
С 1923 по 1934 год работал профессором в Русском научном институте в Берлине, содержавшимся на средства Министерства иностранных дел Германии. После 1930 года финансирование РНИ германским правительством практически прекратилось, и Ильин зарабатывал, выступая на антикоммунистических митингах и публикуясь в кругах так называемого «политического протестантизма» (издательство «Эккарт»). С 1920-х годов Ильин стал одним из главных идеологов русского Белого движения в эмиграции, а с 1927 по 1930 год был редактором и издателем журнала «Русский колокол».
В 1934 году был уволен с работы и преследовался гестапо.
В 1938 году он покинул Германию, перебравшись в Швейцарию, где закрепился благодаря первоначальной финансовой поддержке Сергея Рахманинова. В пригороде Цюриха Цолликоне Иван Александрович продолжил научную деятельность до конца своих дней. Здесь были написаны книги «Поющее сердце. Книга тихих созерцаний», «Путь к очевидности» и «Аксиомы религиозного опыта».
Иван Ильин родился 28 марта 1883 года по старому стилю. Крещён 22 апреля в церкви Рождества Богородицы за Смоленскими воротами. Ильин учился первые пять лет в Пятой Московской… Развернуть
Елена Петровна Блаватская — русский религиозный философ теософского (пантеистического) направления, публицист и путешественница.
Одни авторитетные источники (преимущественно западные, энциклопедии) утверждают, что Е. П. Блаватская была оккультистом и спиритуалистом, другие (некоторые российские философские словари, энциклопедии, учебники) — русским философом и учёным-религиоведом.
С 1848 по 1875 год совершила практически трехкратное кругосветное путешествие.
В 1875 году в Нью-Йорке вместе с полковником Г. С. Олкоттом основала Теософское общество, одной из главных целей которого было «образовать ядро Всемирного Братства без различия расы, цвета кожи, пола, касты и вероисповедания».
Основная деятельность Е. П. Блаватской проходила в США, Англии, Индии. Основные сочинения написала по-английски.
Некоторые авторы отмечают у Е. П. Блаватской способность к «ясновидению», а также «медиумизму», однако, в отношении последнего, сама Е. П. Блаватская утверждала, что обладает способностями иного характера (не медиумистического) ...читать дальше (Википедия)
Елена Петровна Блаватская — русский религиозный философ теософского (пантеистического) направления, публицист и путешественница. Одни авторитетные источники (преимущественно… Развернуть
ДЕНИ ДИДРО — французский писатель, философ-просветитель и драматург, основавший «Энциклопедию, или Толковый словарь наук, искусств и ремёсел» (1751). Иностранный почётный член Петербургской академии наук (1773).
Вместе с Вольтером, Руссо, Монтескьё, Д’Аламбером и другими энциклопедистами, Дидро был идеологом третьего сословия и создателем тех идей Просветительного века, которые подготовили умы к Великой французской революции.
Юность. Годы учения
Мать Дидро, урожденная Анжелика Виньерон, была дочерью кожевника (и сестрой каноника), а отец — Дидье Дидро — ножовщиком. По желанию семьи юный Дени готовил себя к духовной карьере, в 1723-28 учился в лангрском иезуитском коллеже, а в 1726 стал аббатом. В этот период он был религиозен, часто постился и носил власяницу. В 1728 или 1729 Дидро прибыл в Париж для завершения образования. По некоторым свидетельствам, он учился там в янсенистском коллеже д'Аркур, по другим — в иезуитском коллеже Людовика Великого. Предполагают также, что Дидро посещал оба этих учебных заведения и что именно взаимные нападки иезуитов и янсенистов отвратили его от избранной стези. В 1732 он получил магистерскую степень на факультете искусств Парижского университета, подумывал сделаться адвокатом, но предпочел свободный образ жизни.
Брак. Начало творческой деятельности
В 1743 Дени Дидро женился на Анне-Туаннете Шампьон, содержавшей вместе с матерью полотняную лавку. Брак не мешал ему увлекаться другими женщинами. Наиболее глубокое чувство он испытал к Софи Воллан, с которой познакомился в середине 1750-х годов; привязанность к ней он сохранил до самой смерти. Первое время после женитьбы Дидро зарабатывал переводами. В 1743-48 он перевел с английского «Историю Греции» Т. Стениана, «Опыт о достоинстве и добродетели» Э. Э. К. Шефтсбери, «Медицинский словарь» Р. Джеймса. Тогда же были написаны первые его работы, свидетельствовавшие не столько о зрелости, сколько о смелости начинающего автора: «Философские мысли» (1746), «Аллеи, или прогулка скептика» (1747, опубликована), «Нескромные сокровища» (1748), «Письма о слепых в назидание зрячим» (1749). Судя по ним к 1749 Дидро уже был деистом, а затем убежденным атеистом и материалистом. Вольнодумные сочинения Дидро послужили причиной его ареста и заключения в Венсеннский замок (июль — октябрь 1749).
Дидро и энциклопедия
В начале 1740-х у парижского издателя А. Ф. Ле Бретона появилась идея перевести на французский язык «Энциклопедию, или Всеобщий словарь ремесел и наук» англичанина Э. Чемберса. Ле Бретон и его компаньоны (А. К. Бриассон, М. А. Давид и Дюран) после неудачного опыта с первым главным редактором — аббатом Ж. П. Де Гуа де Мальвом — решились в 1747 доверить свое начинание Дени Дидро и Д'Аламберу. Неизвестно, кому в точности — Дидро, Д'Аламберу или аббату де Гуа — принадлежала идея отказаться от публикации слегка измененной версии английского словаря и подготовить самостоятельное издание. Но именно Дидро придал «Энциклопедии» тот размах и полемический запал, который сделал ее манифестом эпохи Просвещения.
На протяжении последующих 25 лет Д. Дидро оставался во главе разросшейся до 28 томов (17 томов статей и 11 томов иллюстраций) «Энциклопедии», которую ему удалось провести через все рифы. А их было не мало: и уже упомянутое тюремное заключение в 1749, и приостановка публикации в 1752, и кризис в 1757-59, приведший к уходу Д'Аламбера и временному запрету издания, и фактическая цензура последних 10 томов Ле Бретоном. В 1772 первое издание «Энциклопедии» было в основном завершено; в ней сотрудничали, помимо Дидро (он написал около 6000 статей) и Д'Аламбера, такие гении Просвещения, как Руссо, Вольтер, Монтескье, Гольбах. Кроме того, статьи по конкретным разделам писали мастера и знатоки своего дела: скульптор Э. М. Фальконе, архитектор Ж. Ф. Блондель, грамматики Н. Бозе и С. Ш. Дю Марсе, гравер и рисовальщик Ж. Б. Папийон, естествоиспытатели Л. Добантон и Н. Демаре, экономист Ф. Кенэ. Итогом явился универсальный свод современных знаний. При этом в статьях на политические темы ни одной из форм правления не отдавалось предпочтения, похвалы Женевской республике сопровождались оговоркой о том, что такая организация власти подходит лишь стране с небольшой территорией. Одни статьи (точнее, их авторы) поддерживали ограниченную монархию, другие — абсолютную, видя в ней гаранта всеобщего благоденствия.
За подданными признавалось право сопротивляться деспотам, а королям вменялось в обязанность подчиняться закону, отстаивать веротерпимость и помогать бедным. Критикуя образ жизни вельмож, «Энциклопедия» признавала, однако, необходимость социальной иерархии в обществе (статья «Роскошь» Ж. Ф. де Сен-Ламбера). Буржуа критиковались за жадность и тягу к приобретению должностей, а откупщики и финансисты признавались паразитической частью третьего сословия. Желая содействовать облегчению участи простого народа, энциклопедисты не призывали, однако, к установлению демократии во Франции; они обращались именно к правительству, когда говорили о необходимости справедливого налогообложения, реформы образования, борьбы с нищетой.
Дидро-философ
В 1751 Дени Дидро опубликовал «Письмо о глухих и немых в назидание тем, кто слышит» рассматривая в нем проблему познания в контексте символики жестов и слов. В «Мыслях об объяснении природы» (1753), созданных по образу и подобию «Нового Органона» Ф. Бэкона, Дидро с позиций сенсуализма полемизировал с рационалистической философией Декарта, Мальбранша и Лейбница, в частности с теорией врожденных идей, видя в накопленных к концу 18 в. научных знаниях (открытия Бернулли, Эйлера, Мопертюи, Д'Аламбера, Бюффона и др.), основу нового, опытного истолкования природы.
Дидро-литератор и художественный критик
В 50-е годы Дени Дидро опубликовал две пьесы — «Побочный сын или Испытания добродетели» (1757) и «Отец семейства» (1758). Отказавшись в них от нормативной поэтики классицизма, он стремился реализовать принципы новой («мещанской») драмы изображающей конфликты между людьми третьего сословия в обыденной житейской обстановке. Главные художественные произведения Дидро — повесть «Монахиня» (1760, изд. 1796), роман-диалог «Племянник Рамо» (1762-1779, издан Гете на нем. яз. в 1805, на франц. яз. вышел в 1823), роман «Жак-фаталист и его хозяин» (1773, изд. на нем. яз. в 1792, на франц. яз. в 1796) — остались неизвестными многим его современникам. Несмотря на разницу жанров, их объединяют рассудочность, реализм, ясный прозрачный стиль, чувство юмора, а также отсутствие словесных украшений. В них нашли выражение неприятие Дидро религии и церкви, трагическое осознание силы зла, а также приверженность гуманистическим идеалам, высоким представлениям о человеческом долге.
Провозглашенные Дидро философские и эстетические принципы проявляются и в его отношении к изобразительному искусству. Обзоры парижских Салонов Дидро помещал с 1759 по 1781 в «Литературной корреспонденции» своего друга Ф. М. Гримма, рукописной газете, рассылавшейся по подписке просвещенным европейским монархам и владетельным князьям. «Салоны» Дени Дидро также не были напечатаны при его жизни; они выходили постепенно в 1795-1857 и лишь в 1875-77 были впервые собраны воедино в собрании его сочинений.
Дидро и Россия
Екатерина II, едва вступив на престол, предложила Дидро перенести в Россию издание «Энциклопедии», испытывавшее немалые трудности во Франции. За жестом императрицы скрывалось не только желание упрочить свою репутацию, но и стремление удовлетворить интерес российского общества к «Энциклопедии». В России вышли на протяжении 18 в. 25 сборников переводов из «Энциклопедии».
Отклонив предложение Екатерины II, Дидро не лишился ее благосклонности. В 1765 она приобрела его библиотеку, выплатив ему 50 тыс. ливров и предоставив право пожизненного хранения книг в своем доме в качестве личного библиотекаря императрицы.
В 1773 Дени Дидро по приглашению Екатерины II посетил Россию. Он прожил в Петербурге с октября 1773 по март 1774, был избран иностранным почетным членом Петербургской Академии наук (1773). По возвращении написал ряд сочинений, посвященных перспективам приобщения России к европейской цивилизации. Скептические высказывания в его «Замечаниях» на наказ Екатерины II (целиком изданы в 1921) вызвали ярость Екатерины (рукопись была доставлена в Петербург уже после смерти философа). (Энциклопедия Кирилл и Мефодий)
ДЕНИ ДИДРО — французский писатель, философ-просветитель и драматург, основавший «Энциклопедию, или Толковый словарь наук, искусств и ремёсел» (1751). Иностранный почётный член… Развернуть
Павел Семёнович Гуревич — советский и российский философ, культуролог и социолог. Специалист по философской антропологии, клинической психологии, психоанализу, трансперсональной психологии. Практикующий сертифицированный психоаналитик. Исследователь нетрадиционных религий и культов. Доктор философских наук, доктор филологических наук, профессор, академик РАЕН. Автор ряда вузовских и школьных учебников, под его редакцией и с предисловиями вышло около 40 книг философской классики.
Павел Гуревич родился в еврейской семье: отец — Семён Моисеевич Гуревич, кузнец, погиб в Великую Отечественную войну; мать, Ривекка Ануфриевна. Был в семье последним, четвёртым ребёнком. Жена — Евгения Антоновна Матутите (1937-2012) — работала музыкальным редактором Гостелерадио. Дочь, Кристина Павловна Матутите (1970) — кандидат философских наук.
В школе увлекался журналистикой и театральным искусством, был создателем радиотеатра в Улан-Удэ. В 1955 году окончил историко-филологический факультет Уральского государственного университета им. Горького, после его окончания вернулся в Бурятию. В 1955-61 гг. работал литературным сотрудником, зав.отделом информации газеты «Правда Бурятии», затем главным редактором художественного вещания Бурятского комитета по радиовещанию и телевидению.
В 1962-65 гг. Гуревич учился в аспирантуре МГУ им. Ломоносова на факультете журналистики, по окончании защитил диссертацию кандидата исторических наук на тему: «Средства массовой коммуникации в отечественной истории культурной революции». С 1970 года работает в АН СССР в Научном совете по проблемам зарубежных идеологических течений, заведует лабораторией «Философская классика и современность» Института философии РАН. В 1978 г. защитил диссертацию доктора филологических наук : «Роль американских литературных журналов в массовых идеологических процессах»; в 1991 году в МПГУ — докторскую по философии «Человек как объект социально-философского анализа». Является автором методики повышения писательского мастерства "Искусство написания философского текста", целью которой является предоставить инструменты для работы над текстом философской статьи, помочь выстроить структуру материала, выявить ресурсы развития философской мысли.
Павел Гуревич был сооснователем и ректором Института гуманитарного образования и психоанализа Академии гуманитарных исследований. В 1996-98 гг. декан факультета психологии Института государственного администрирования, в 1998-2000 гг. — психоаналитического факультета Московского психолого-социального института. С 2002 года директор Института психоанализа и социального управления, с 2009 заведует клиникой глубинной психологии П. С. Гуревича.
Научная деятельность:
С 1970 по 1984 годы П. С. Гуревич занимался массовыми идеологическими процессами западного общества, выдвинул идею о том, что социальная мифология является феноменом, порождённым выходом народных масс на историческую арену. Установил, что в условиях современного мира пропаганда заменяет собой идеологию. Получили признание его мысли о том, что процесс идеологизации постоянно сменяется иным феноменом — реидеологизацией. Во второй половине 1980-х многие работы были посвящены исследованию феномена мистицизма, признаков, по которым можно определить мистический опыт свойственный всем религиям и отделить его от научного. В то же время показал, что мистицизм является неотъемлемой часть человеческой культуры и доказал, что мистика никогда не исчезает, а постоянно присутствует в теле культуры.
В книгах и статьях по философии культуры, П. С. Гуревич развил ряд новых идей, таких как форумность культур (их равнопредставленность в человеческом обществе), универсальность совокупного духовного опыта, а также место контркультуры в развитии культуры. Отличие субкультуры от контркультуры, по Гуревичу, состоит в том, что контркультура есть глашатай новой духовности. Им были проведены исследования по составлению таких культурных феноменов, как фундаментализма и модернизма. Показана их внутреннюю связь — элитарного и массового, эзотерического и профанного. П. С. Гуревич нашёл своё определение границ философии культуры, проследил её зарождение и историю.
В работах 1990-х гг. Гуревич рассмотрел семиотическую природу культуры, её символические формы. Показал, что философию следует рассматривать не как форму научного знания, а как самостоятельный, особенный способ постижения бытия. Он обосновывает также идею «антропологического поворота» в философии, раскрывает мировоззренческий смысл понятия «природа» и «сущность» человека. Им была представлена философская антропология, как самостоятельная область философского знания, самостоятельное направление в философии и особый метод миропознания, а не просто как междисциплинарная наука. П. С. Гуревич разработал вопрос о типах антропологических учений, о человеческой субъективности, о персоналистической традиции, о модусах человеческого существования.
В работах по социальной психологии Гуревич исследовал взаимоотношения философского и психологического знания, занимался вопросами психологии групп и толпы, феноменом деструктивности, внес вклад в разработку райхианской и юнгианской типологии. В книге «Клиническая психология» показал, что шизофрения, маниакально-депрессивный психоз и инволюционная депрессия вообще никак не связаны с органическими повреждениями. Переживание представляется безумным, когда оно выходит за пределы нашего нормального, усредненного, здравого, то есть общепринятого смысла. Однако это совсем не означает, что это чувство не отражает какой-то иной реальности. Значительное место в психологических работах занимают проблемы психосексуального развития, психологические особенности людей и способы их приспособления к миру, архетипы коллективного бессознательного.
В постсоветский период П.С. Гуревич предпринял попытку реконструировать историю философской антропологии. Этот замысел нашел отражение в монографии «Философское толкование человека», где прослежено развитие философского постижения человека от мифологии до постмодерна включительно. Особое внимание уделено образу человека в русской философии. Он показал мировое значение антропологического учения о человеке Н.А. Бердяева. В связи с новейшими дискуссиями, вызванными постмодернистской философией, пытался заново определить статус философской антропологии, отразить эту область философского знания как систему понятий. Одновременно он отметил возникновение и экспансию мизантропологии. В монографии «Философская интерпретация человека» анализирует спектр антропологических учений, выделяя социальную, культурную, политическую, историческую, религиозную и психоаналитическую антропологии. Гуревич раскрыл феномен деантропологизации человека, проанализировал апофатический проект человека. В монографии «Психоанализ личности» раскрыты приключения разума, природа человеческих страстей, феномен трансценденции. Проблемы психоаналитической антропологии получили отражение в двухтомном исследовании «Психоанализ». В категориальный аппарат философской антропологии введено понятие "грани человеческого бытия", характеризующие способы человеческого существования, обозначено их отличие от человеческих экзистенциалов ("Грани человеческого бытия"). Гуревич уделил также внимание изучению человеческих страстей – эросу, страху, властолюбию, корыстолюбию и т.д.
Павел Семёнович Гуревич — советский и российский философ, культуролог и социолог. Специалист по философской антропологии, клинической психологии, психоанализу,… Развернуть
Никола́й Ива́нович Козло́в (род. 16 августа 1957) — профессиональный психолог,член-корреспондент Российской академии естественных наук, кандидат философских наук, директор Тренинг-Центра «Синтон», учредитель Международной Ассоциации профессионалов развития личности, Президент профессиональной ассоциации психологов Синтон-движения, член международной ассоциации прикладной психологии IAAP, ведущий российский писатель в области личной и деловой эффективности.
25-летний опыт ведения психологических тренингов. По разработанным им тренинговым методикам, в первую очередь «Синтон-программы», работают Клубы и Тренинговые центры более чем в пятидесяти городах России, а также в Белоруссии, Грузии, Израиле, Казахстане, Латвии и на Украине. В 2005 году внесен в энциклопедию успешных людей «Кто есть Кто в России». Женат вторым браком, пятеро детей.
Окончил в 1979 году факультет психологии МГУ им. М. В. Ломоносова, преподавал в ИПК Госкоминтуриста. Учился у Аркадия Петровича Егидеса, с 1982 года начал вести собственные тренинги, в 1983 основал Клуб практической психологии (в настоящее время Тренинг-Центр) Синтон. Разработанная Н. И. Козловым Синтон-программа включает тематические циклы «Базовый», «Мир эмоций», «Успешный человек», «Королевство», «Трудные игры». Разработал систему «Дистанция»: методика самостоятельной работы по запланированному личностному росту. Автор тренингов «Логический анализ текста» и «Искусство написания книг», развивающих мышление и продуктивно работать с научными и научно-популярными текстами. Основатель собственной тренерской школы, воспитавший и подготовивший несколько десятков успешных тренеров бизнес- и личностного направления. В 2004 году совместно со А.Свияшем, И.Вагиным и В.Леви учредил Международную Ассоциацию Личностного роста (теперь Международная Ассоциация профессионалов развития личности), разрабатывающую корпоративные стандарты в области ведения тренингов личностного роста. В 2000 году была разработана тренинговая бизнес-программа «Деловой Стандарт» («Мастерство коммуникации и эффективный бизнес», «Эффективная деятельность: как цели ставить, как цели достигать», «Лидерство и руководство: техники эффективного влияния», «Власть над эмоциями: ключи к управлению собой и другими»), проведены более 80 открытых бизнес-тренингов с руководителями крупнейших компании России и Украины.
Автор книг по практической психологии и деловому успеху: «Как относиться к себе и людям», «Философские сказки», «Формула личности», «Книга для тех, кому нравится жить», а также «Формула успеха, или Философия жизни эффективного человека» и «Стратегии лидерства». За последние десять лет книги Н.Козлова разошлись по России тиражом свыше 10 млн экземпляров. Кроме написания книг, тренерской, научной, организационной и методической работы, ведет большую просветительскую и консультативную работу через личный сайт Н.И.Козлова
Никола́й Ива́нович Козло́в (род. 16 августа 1957) — профессиональный психолог,член-корреспондент Российской академии естественных наук, кандидат философских наук, директор… Развернуть
Богомил Николаев Райнов — болгарский поэт, писатель, искусствовед, общественный деятель.
Богомил Райнов родился 19 июня 1919 года в Софии в семье известного писателя и ученого Николая Райнова. Закончил Софийский университет, где изучал философию, специализировался в области эстетики и искусствоведения. Народный деятель культуры Болгарии (1971), член-корреспондент Болгарской АН (1974). Член Болгарской коммунистической партии с 1944.
Свои первые стихи Райнов начал публиковать в середине 30-х годов, а в 1940 году вышел его первый поэтический сборник "Стихи", который положительно оценили критики. После войны 7 лет проработал в Париже на должности атташе по культуре. А в 50-х началась публикация его рассказов и повестей из так называемого парижского цикла, которые и принесли успех Райнову как прозаику. Кроме того Райнов пишет социальную прозу из болгарской действительности, а также научно-популярные труды в области искусствоведения, в которых уделяет немало критического внимания западной массовой культуре ("Черный роман", "Массовая культура" и др.)
В 1963 году был напечатан его детективный роман «Инспектор и ночь». Известность Богомилу Райнову принес цикл приключенческих романов, объединенных главным героем, разведчиком Эмилем Боевым: «Господин Никто», «Нет ничего лучше плохой погоды», «Большая скука» и другие. В них мало погонь и перестрелок, но с лихвой хватает борьбы интеллектов. Враги у Райнова умны, коварны и беспощадны, но и главный герой в этих качествах ничем им не уступает. Впрочем, нравственное превосходство Боева над западными шпионами настолько очевидно, что у читателя не возникает даже тени сомнения в его правоте.
По большинству романов были поставлены художественные фильмы, в работе над которыми, как и над картиной «Инспектор и ночь», писатель участвовал как сценарист. Кроме того, Богомил Райнов – автор ряда работ по эстетике и изобразительному искусству («Художественное мастерство»).
Богомил Николаев Райнов — болгарский поэт, писатель, искусствовед, общественный деятель. Богомил Райнов родился 19 июня 1919 года в Софии в семье известного писателя и… Развернуть
«Клянусь Аллахом, я никогда не питал никакой любви
к поэзии и в моих глазах нет худшего занятия, чем она».
Руми, Фихи ма фихи § 16
Руми — один из литературных псевдонимов величайшего иранского поэта-мистика Джалаладина Мухаммада. Это прозвание по месту жительства, оно означает "Румский" (из Рума), поскольку большую часть жизни поэт провел в Руме в Малой Азии. Его поэтическое творчество и философско-религиозные взгляды оставили глубокий, разительный след в литературе и системе взглядов народов Ближнего и Среднего Востока. Уже при жизни он стал легендой и провозглашен святым, которого как глубоко и искренне превозносили и чтили, так же и столь же яростно порицали и опровергали.
Родиной поэта был Балх, ныне не очень приметный городок на севере современного Афганистана. Но в те далекие годы – это крупнейший и процветающий город, перекресток караванных путей, ведших из Китая и Индии на север и запад, и из Мавераннахра, Ирана и стран арабского мира – на восток и юг. Незадолго перед тем этот важнейший торговый и политический центр восточного Хорасана вошел в состав обширной империи могущественного, полного честолюбивых амбиций Хорезмшаха Ала ад-дина Мухаммада (правил 1200–1220 г.г.).
Отец будущего поэта Мухаммад б. Хусайн ал-Хатиби ал-Балхи (1148–1231 г.г.), носивший почетное прозвание Султан ал-улама («Глава религиозных авторитетов») и более известный как Баха ад-дин Валад, принадлежал к высокочтимому в тогдашнем обществе элитарному кругу признанных знатоков мусульманского богословия, Корана и преданий о пророке Мухаммаде. Своими страстными публичными выступлениями он снискал себе славу популярного проповедника. Вместе с тем, он не скрывал своих симпатий к суфизму – мусульманскому мистицизму и разделял идеи мистика-интеллектуала Ахмада ал-Газзали (ум. в 1126 г.), чьим духовным последователем он себя считал, а также взгляды своего современника мистика-практика Наджм ад-дина Кубра (ум. в 1220 г.). Словом, основательные и обширные познания в богословии и теологии, ученость по меркам того времени создали ему широкую репутацию религиозного наставника и учителя, публичные проповеди которого собирали многочисленную аудиторию, и содействовали росту его авторитета. Впоследствии он объединил все свои проповеди в сборнике, названном ал-Ма‘ариф («Познания»). Этот сборник, а точнее, разработка им концепций господствовавшего в то время религиозного мировоззрения – ислама, в сочетании с изложением положений суфийской доктрины о возможности познания единосущного бытия, т.е. Бога, оказали непосредственное влияние на становление взглядов его сына Джалал ад-дина, неоднократно штудировавшего труд отца.
Судя по немногим, но достаточно прозрачным намекам, встречающимся в этом сборнике, между Баха ад-дином Валадом и суровым богословом-схоластом, лауреатом многих диспутов по вопросам веры при дворе Хорезм-шахов – Фахр ад-дином Рази (1149–1210 г.г.) возникли разногласия, в конце концов, приведшие ко взаимной нетерпимости и вражде. Шах и его двор поддержали Рази, поскольку ряд проповедей Баха ад-дина были выдержаны в духе порицания конкретных действий Хорезмшаха и ему присных. Враждебность влиятельного при дворе религиозного деятеля таила в себе немалую опасность: известна была зловещая роль, которую сыграл Фахр ад-дин Рази в трагической судьбе мистика Маджд ад-дина Багдади, утопленного по приказу Хорезмшаха в Амударье в 1209 г. по обвинению в вероотступничестве и ереси. Видимо, мысль покинуть родину окрепла у него давно, но осуществить свое намерение он смог уже после смерти упомянутого Рази.
Будучи известным проповедником и богословом, Баха ад-дин нередко оставлял Балх, посещая крупные города и небольшие селения в Мавераннахре и на Памире. Последний раз он выезжал в Самарканд в 1212 или 1213 г. Разрыв отношений между Хорезмшахом и багдадским халифом, поднявшаяся в государстве волна гонений против сторонников последнего в связи с подготовкой похода на Багдад, лишний раз укрепили Баха ад-дина в задуманном и побудили его под благовидным предлогом паломничества оставить навсегда родные места. Точная дата отъезда из Балха нам неизвестна. Предположительно, Баха ад-дин с семьей в сопровождении 40 учеников и последователей выехал между 1214 и 1216 гг., поскольку точно известно, что в 1217 г. он уже находился в Руме (Малая Азия), где обосновался в г. Малатья, – одном из городов государства Сельджукидов Рума. В это время Джалал ад-дину шел одиннадцатый год от роду.
Политическая карта Малой Азии того периода была весьма пестрой. В центре ее сложился Румский султанат Сельджукидов (1077–1307 г. г.) со столицей в г. Конья (древний Икониум). Это было наиболее мощное государственное образование в регионе, достигшее пика своего расцвета в правление Ала ад-дина Кайкубада I (1219–1236 г. г.) и Гиййас ад-дина Кайхусрова II (1236–1245 г.г.). Именно этот, находившийся далеко на западе, султанат представлялся землей обетованной и страной, где царят процветание и покой, достаток и порядок тем многочисленным беженцам, что устремились туда в надежде обрести спасение от насилий степных opд, ведомых Чингисханом. В городах султаната нашли приют и осели многие сотни и тысячи ремесленников, деятелей культуры и науки, бежавшие из Мавераннахра и Ирана. Но спокойствие, которое, казалось, царило в этом районе мусульманского мира, было обманчивым.
Дело в том, что политико-экономический фундамент Румского султаната состоял из двух структур – кочевых племен, располагавшихся на периферии, и военно-ленной системы, господствовавшей в земледельческих районах и городах страны. Именно эти структуры определяли те противоречия, которые возникали в процессе феодализации страны. Племена находились на различных стадиях перехода к оседлости и ослабления родоплеменных связей. Поэтому становление среди них феодальных отношений протекало далеко не безболезненно. Настойчивые попытки центральных властей поставить под свой контроль социальные процессы, происходившие в этой общественной структуре, не привели к осязаемому успеху, поскольку кочевая вольница контролю не поддалась. Военно-ленная структура, доставшаяся в наследство от государства Великих Сельджуков, охватывала круги феодальной знати, объединившейся вокруг династии, оседлое (часто иноверческое) крестьянство и города с их ремесленным производством и торговлей. Противоречия между различными общественными структурами со всей наглядностью проявились в широком, разномастном по своему социальному составу восстании Баба Исхака (1239 г.), до основания потрясшем весь султанат. Едва власти успели подавить эту яростную вспышку народного гнева, как далекие прежде татаро – монголы появились на границах Румского султаната. В битве при Кёседаге (1243 г.) они наголову разбили сельджукские войска, султанат потерял самостоятельность, признав свой вассалитет. Спустя три месяца татаро-монгольские отряды ушли в Иран, опустошив Рум, разрушив многие города и крепости этой страны, истребив и угнав в плен десятки тысяч жителей. В стране начался период длительных междоусобиц и в 1307 г. султанат прекратил существование. Многие из этих событий, так или иначе, отразились на жизни Джалал ад-дина. Вскоре после приезда в Рум семья Баха ад-дина переселилась из г.Малатья в г. Сивас (1219 г.), затем в Акшехир, где они провели немногим более трех лет, после чего, видимо, в 1222 г. переехали в г. Ларенда (ныне Караман), где оставались около семи лет. В этом городе умерла мать Джалал ад-дина Мумине-Хатун, здесь же он в 1225 г. женился на Джаухар-Хатун – дочери Шараф ад-дина Лала Самарканди, и здесь же год спустя родился его первенец Султан-Велед, который впоследствии напишет поэму «Валад-наме» («Книга о Валаде») – стихотворную биографию деда и отца, и бережно, по крупицам соберет наставления, сентенции и изречения Джалал ад-дина, назвав их «Фихи ма фихи» («В нем то, что в нем»).
Жизнь в Ларенде текла ровно и размеренно, как вдруг снова перемена мест – к Баха ад-дину прибыл личный посланец правителя Румского султаната Ала ад-дина Кайкубада I с предложением занять почетный и престижный пост руководителя одного из самых популярных медресе (высшего конфессионального училища) в г. Конья. Баха ад-дин недолго раздумывал: он принял это лестное приглашение. В 1228 г. он переехал в г. Конья и умер там 23 февраля 1231 г. Город Конья, который согласно арабской легенде, был местом захоронения праха древнегреческого философа Платона, ко времени приезда Джалал ад-дина уже более ста лет была столицей султаната. В городе только что был возведен новый, отличавшийся пышностью и великолепием дворец султана, отстроена новая цитадель. В 1220 г. Кайкубад завершил строительство центральной пятничной мечети, начатое еще его предшественником Кайкаусом I. Слава о благоустроенных и богатых медресе привлекала студентов из Египта, Сирии и Ирака. Словом, культурная и религиозная жизнь в столице била ключом.
После смерти отца двадцатичетырехлетний Джалал ад-дин занял его пост в медресе и, тем самым, сразу же вошел в элитарный круг местных религиозных авторитетов. Однако по представлениям того времени, он был слишком молод, чтобы читать проповеди в кафедральной мечети по пятницам, обучать детей местной знати и богатых горожан основам богословия, религиозного права и толковать Коран. Мы не располагаем сведениями об объеме и систематичности образования, полученного Джадал ад-дином к этому времени. Скорее всего, в связи с частыми переездами его воспитанием и образованием занимался непосредственно его отец, чью книгу «ал-Ма‘ариф» он штудировал неоднократно от первой до последней страницы. В г. Конья вокруг него собрались все наиболее влиятельные и известные ученые и последователи его покойного отца, чтобы поддержать словом и делом сына своего учителя. В 1232 г. приезжает из Термеза соратник отца и член мистического братства Кубравийа Сайид Бурхан ад-дин Мухаккик и целиком посвящает себя духовному воспитанию Джалал ад-дина, который был его учеником-муридом около девяти лет. Он посвятил его в сокровенные тайны мистического «Пути», раскрыл ему сущность концепций, доктрин и положений суфизма, основанных на идее постижения скрытого от непосвященных знания через собственный психологический опыт. Видимо, в этот период Джалал ад-дин встретил весьма прохладно откровения Сайида Бурхан ад-дина, поскольку его больше привлекала мысль получить полное и систематическое религиозное образование, которое обеспечило бы ему материальный достаток и твердое положение в конийском обществе. С этой целью он отправился в Сирию, где в Алеппо и Дамаске – центрах мусульманской учености и религиозного знания провел в общей сложности около семи лет. По возвращении в г. Конья он застал там на престоле Гиййас ад-дина Кайхусрау II, сменившего Кайкубада I, который подтвердил его право руководить медресе и преподавать в нем.
Последующие пять лет (1240–1244 г.г.) жизнь Джалал ад-дина текла ровно, без срывов, по, как казалось, раз и навсегда заведенному порядку. Он был обеспечен и устроен, имел дом и семью, читал лекции в медресе, солидные и добропорядочные проповеди в соборной мечети. Его часто можно было видеть на улицах г.Конья, когда он степенно шел пешком или ехал, восседая на муле, в почтительном окружении учеников и студентов; он был обычно одет в традиционную одежду знатока мусульманского вероучения – широкую и просторную мантию, а на голове носил тюрбан внушительных размеров. Впоследствии он едко и зло высмеивал эту категорию тогдашнего общества, но это будет потом. В эти же годы он как будто бы не слышал грозных раскатов социальных и политических бурь, промчавшихся над его страной. Он не слышал ни требований социальной справедливости восставших под руководством Баба Исхака, ни топота копыт монгольской конницы, ни плача угоняемых в рабство компатриотов. Все как будто бы прошло мимо, не затронув его. Видимо, это так и случилось, поскольку ни в его собственных произведениях, ни в поэмах его сына не встречается ни единого намека на трагические события, свидетелем которых он был. Любопытно, что на это обстоятельство обратили внимание более поздние биографы Джалал ад-дина и поспешили заполнить это белое пятно в его биографии легендами о том, как мистическая сила Джалал ад-дина помогает людям в их борьбе с монголами. Его вполне удовлетворяла уже предопределенная престижная по тем временам карьера популярного и преуспевающего религиозного деятеля, выносящего авторитетные суждения по вопросам веры и священного шариата, окруженного вниманием общества.
Уже не раз и не два приходили ему в голову мысли написать свой комментарий к Корану или же начать кропотливую работу над собственным сборником изречений Пророка, снабдив их всесторонними пояснениями, или же отобрать свои лучшие проповеди, написанные элегантной прозой и этикетные по безупречному стилю. Но, видимо, самой невероятной показалась бы ему мысль о том, что он станет поэтом. Как Джалал ад-дин сам откровенно говорит в одной из записанных бесед, отмечая, что поэтическое занятие не пользовалось никаким уважением среди кругов духовенства в его родном Хорасане и «...я, пребывая в состоянии столь всепоглощающей любви, что, когда друзья <т.е. хорасанцы – О.А.> приходили ко мне, я в страхе, что они могут помешать мне, творил и читал стихи, дабы этим увлечь их. А иначе для чего нужна была бы мне поэзия? Клянусь Аллахом, я никогда не питал никакой любви к поэзии и в моих глазах нет худшего занятия, чем она. <Но сейчас> она стала обязанностью, возложенной <свыше> на меня...».
И вдруг все неожиданно изменилось. Наступил перелом, вызванный духовным взрывом, резкий перелом, напоминавший его окружению душевное заболевание. Джалал ад-дин, степенный проповедник и мэтр мусульманской учености, исчез. Встреча с бродячим суфием-проповедником Шамс ад-дином Мухаммадом Табризи всколыхнула его душу, перевернула все его существо. Радость от общения с ним, любовь к нему искренняя и чистая, охватившая Джалал ад-дина, сделали его другим человеком раскрыли в нем подспудно дремавшие и никому до тех пор неведомые чувства и страсти, о которых никто, включая и самого Джалал ад-дина, и не предполагал. Он признал Шамса Табризи своим духовным наставником, стал его послушником и учеником: мир без Шамса для него не существовал, он сам стал его частью.
В личности Шамс ад-дина Табризи, тогда уже немолодого 60-летнего человека, много таинственного. В источниках его образ как бы соткан из тайн: неожиданно возник и столь же внезапно (для большинства современников) исчез, чтобы больше не появиться. Многие исследователи считали эпизод с исчезновением Шамс ад-дина, кардинально изменивший всю жизнь Джалал ад-дина, и ставший для него подлинной душевной трагедией и кровоточившей раной сердца, еще одной красочной легендой, которыми полна классическая персидская средневековая литература. Однако Шамс ад-дин Табризи – историческое лицо. Мистик, близкий по своим воззрениям братству каландаров, он бродил по странам Ближнего Востока и проповедовал идеи суфизма. Он отрицал любой ритуал и культовые предписания, призывал к духовной чистоте и считал необходимым непосредственное общение с народом. Суфий, он яростно нападал на рационализм богословия и схоластической философии, не признавал религиозных различий и звал к миру между людьми разных вероисповеданий, полагая, что сущность любой религии заключается в вере в Бога, а не в ритуальных ее отправлениях. Такова вкратце суть его изречений, вошедших в недавно опубликованный сборник (1979 г.) «Макалат» («Речения»), составленный его учениками.
26 ноября 1244 г. бродячий дервиш Шамс ад-дин Мухаммад, уроженец Табриза, вдруг появился в г. Конья, куда пришел из Дамаска и остановился на постой в караван-сарае торговцев сахаром. Спустя некоторое время он вышел на улицу и присел около ворот. Еще издали он увидел, что в его сторону направляется верхом на муле процветающий, судя по внешнему виду, факих, окруженный толпой почтительно шествующих рядом учеников и студентов. Когда эта процессия поравнялась с дервишем, тот встал и, обратившись к Джалал ад-дину (а это был именно он), спросил: «Скажи мне, кто более велик из всех слуг Господа: пророк Мухаммад или же Байазид из Бистама?». Услышав в ответ, что об этом и речи быть не может, конечно же, Мухаммад, поскольку в Коране записано, что он «печать пророков», т.е. последний Пророк, посланный к людям, он возразил: «Тогда как же понять слова Мухаммада, который изрек: «О боже, мы не знаем тебя так, как должно было бы знать на самом деле!» А Байазид восклицал: «Преславен я! Преславен я! О сколь велико мое могущество!» Джалал ад-дин был потрясен его возражением. В этом уже пожилом дервише он увидел совсем другого человека, с подобными которому судьба его еще не сводила. Он пригласил его к себе в дом при медресе и с той минуты практически отгородился от внешнего мира. 16 месяцев он, как прилежный послушник, провел с ним в долгих беседах и слушал его поучения и откровения. Шамс ад-дин стал для Джалал ад-дина олицетворением всеобъемлющей любви, горячая дружба и духовная близость с ним открыла ему новый мир, неведомый доселе – мир мистических переживаний, страстей и духовных упражнений. Видимо, следует напомнить еще раз, что Джалал ад-дин жил в эпоху средневековья и что он был, хотя и выдающимся, но сыном своего времени, в котором господствовала только одна форма идеологии – религиозная.
Одной из форм этого религиозного мировоззрения стал мусульманский мистицизм – суфизм. При этом следует помнить, что когда говорят о суфизме, то имеют в виду не какую-то единую систему взглядов, концепций и постулатов, а множество течений, школ, ветвей и ответвлений, представленных целым спектром разнообразнейших положений и идей мистического Пути, которых объединяет только конечная цель. Методы же достижения этой цели (психотренинг, духовные и физические упражнения) были самыми разнообразными, а иногда просто полярными. Суфизм – это особое религиозно-философское мировоззрение в рамках ислама, представители которого считают возможным непосредственное и интимное, т.е. прямое духовное общение (или же духовное единение) человека с божеством, которое достигается путем экстаза или внутреннего озарения, ниспосланных человеку, идущему по пути к Богу с любовью к нему в своем сердце, через личный индивидуальный психологический опыт. Подобные течения в эпоху средневековья не были редкостью, и мистике нашлось место практически во всех крупных религиозных системах (иудаизм, христианство, буддизм, индуизм).
Цель жизни суфиев – мусульманских мистиков – мистическое познание божества. Это их религиозный идеал, которому были подчинены все их помыслы и поведенческие мотивы. Их концепция мистического Пути руководствовалась идеей нравственного очищения и совершенства человека, который должен был пройти для этого целую систему устойчивых этико-моральных и кратковременных, возникающих как мгновенная вспышка света, психических состояний.
Идеи и взгляды Шамс ад-дина упали на благодатную почву. Горячая и искренняя любовь Джалал ад-дина к дервишу не позволяла ему разлучаться с последним. Джалал ад-дин забросил занятия в медресе, отгородился от учеников, редко виделся с домочадцами. Поднялось недовольство: сначала тихое роптание, а затем явственные угрозы по адресу Шамс ад-дина, вылившиеся в неудачное покушение на его жизнь. Понимая, что ученики на этом не остановятся, Шамс ад-дин 11 марта 1246 г. тайно покинул г Конья и бежал в Дамаск. Расстроенный Джадал ад-дин бросился на розыски и, узнав, что Шамс ад-дин в Дамаске, отправил за ним Султан-Веледа, единственного, кому он доверял, со страстной стихотворной мольбой вернуться. Шамс и Велед пешком возвращаются в г.Конья. Ученики встретили его враждебно – угрозы физической расправы возобновились с удвоенной силой. Но сам Джалал ад-дин был на седьмом небе от счастья. Он весь светился радостью, он был переполнен чувством благодарности к человеку, общение с которым принесло ему мистическое прозрение. Но враги Шамс ад-дина не дремали, и однажды он исчез – исчез навсегда. Это произошло в середине 1247 г.
Источники донесли до нас несколько версий, объясняющих его исчезновение, в том числе и следующее: он был заколот кинжалом по наущению (или при личном участии) младшего сына Джалал ад-дина Ала ад-дина, тело дервиша было брошено в колодец, которое обнаружил Султан-Велед и предал его земле на конийском кладбище. Происшедшее скрыли от Джалал ад-дина. Он впал в полное отчаяние и, надеясь его отыскать, дважды ездил в Дамаск. Мы знаем о переживаниях поэта со слов его сына Султан-Веледа, который трогательно и проникновенно описывает их в поэме «Валад-наме». Отчаяние и ужас Джалал ад-дина, осознавшего, что он никогда не увидит друга и не перемолвится с ним словечком, были столь глубоки, что домашние всерьез обеспокоились его психическим состоянием. Джалал ад-дин не потерял рассудок, но он уже не был прежним человеком. Он стал поэтом. Настоящим поэтом, пережившим боль утраты и разлуку с другом и осознавшим свою трагедию. Джалал ад-дин Руми, видимо и до встречи с Шамс ад-дином Табризи пробовал свои силы в поэзии. Но именно встреча с Шамсом, а особенно исчезновение последнего, столь его потрясшее, словно высвободили дремавшие втуне чувства. Руми тонко чувствовал и обостренно воспринимал окружение благодаря своему природному экстатическому настрою и склонности к экзальтации. Он стал писать образные и красочные стихи, полные мистической символики, проникнутые человеческими чувствами. Большая часть этих стихотворений, вошедших в его Диван, «подписана» именем Шамс. Этим поэт как бы утверждал, что Шамс не исчез, он сокрыт, он живет в его душе, говорит его языком.
Другой характерной чертой натуры Джалал ад-дина была его несомненная музыкальная одаренность и необыкновенное чувство ритма. Особые чувства он испытывал к флейте, которой он посвятил проникновенные строки в прологе к поэме, и мелодии которой заставляли трепетать его душу. После исчезновения Шамс ад-дина он все чаще устраивает общие собрания и совместные молитвы основанного и организованного, но никогда не возглавлявшегося им мистического братства, где под музыку распевались его стихи-газели, написанные специально для этого ритуала, либо навеянные атмосферой последнего. Таких стихов очень много. Впоследствии Джалал ад-дин ввел в этот ритуал танцы, символизировавшие для него поиски исчезнувшего Шамса, надежду на встречу с ним и крушение этих надежд. Подобные радения получили название сама‘. Они были введены в повседневную практику суфийских общин еще задолго до того, как он использовал сама‘ в своем братстве. Суфии ясно осознавали, какой силой эмоционального воздействия обладает нематериальная музыка, какое влияние оказывает она на настроения и чувства людей. Джалал ад-дин первым ввел музыку и танец в ритуал общих собраний дервишей г. Конья и первым же применил ее в медресе. Заметим, кстати, что почти все поэтическое наследие Руми представляет собой результат переполнявших его экстатических чувств и видений, возникавших в процессе радений под музыку и танцы.
Ритуал радения в братстве мавлави складывался постепенно и при его потомке Пир Адиле Челеби (ум. в 1460 г.) был канонизирован. Радение, собственно, стало театрализованным зрелищем, представлением с неизменной режиссурой и сценарием, строгой сменой ритма танца, его направления, вращений и прыжков, перемежающихся остановками и сопровождаемых пением. В конечном счете, весь этот сложный и детально разработанный ритуал приводил к массовому экстазу и трансу, в который впадали как сами участники, так и многочисленные зрители. В Западной Европе братство Мавлавийа, практиковавшее это радение, стало известно как «орден кружащихся дервишей».
Джалал ад-дин уже не мог жить без человека, который бы его вдохновлял и напоминал бы ему потерянного друга. И вот в 1249 г. он объявил, что Шамс ад-дин возвратился, приняв облик ученика золотых дел мастера из г.Конья Салах ад-дина Фаридуна Заркуба. Скромный, внешне очень приятный молодой человек, не получивший никакого образования, был назначен им старшим среди учеников, своим заместителем (халифа). Последние возмутились, и уже возник заговор с целью его убийства, когда Джалал ад-дин пригрозил, что он навсегда покинет медресе и г.Конья. Конфликт был улажен, зачинщики покаялись. Но 29 декабря 1258 г. Салах ад-дин умер. Поэт горестно замечает в одной из газелей: «Опустилось солнце, но поднялась луна, и ее тоже закрыли облака». Эта знаменитая строка завершается следующими словами – «но взошла звезда». Этой звездой был Хусам ад-дин Хасан – преемник Салах ад-дина. Он стал младшим другом и искренним помощником поэта. Именно ему обязана персидская словесность появлением знаменитой поэмы в шести частях-тетрадях «Маснави». Он вдохновил Джалал ад-дина написать ее, обратившись к нему с просьбой от имени всех учеников. Хусам ад-дин как тень следовал за своим учителем. При нем всегда были писчие принадлежности и, чтобы ни декламировал Джалал ад-дин днем или ночью, на улице, дома, в медресе, на радении, даже в бане, когда к нему приходило вдохновение, Хусам ад-дин все это записывал. Затем он перечитывал записанное поэту, а тот корректировал и шлифовал. После чего он переписывал набело. Поэма была начата не ранее 1258 г. и первая ее часть-тетрадь закончена к 1261 г.
Затем в работе наступил двухлетний перерыв: умерла жена Хусам ад-дина, и он долго не мог работать. В 1263 г. работа возобновилась и уже шла без остановок. Последняя шестая тетрадь была завершена около 1270 г. Всей поэме поэт отдал 12 лет непрестанного труда. Бытует мнение, что Джалал ад-дин сознательно не дописал поэму, которая действительно обрывается на, как бы не доведенном до конца, рассказе о человеке, завещавшем состояние самому ленивому из своих трех сыновей. Но известно также, что он полностью, незадолго до кончины, еще раз скорректировал «Маснави». Сын и Хусам ад-дин по очереди читали ему его произведение, а он уточнял чтение, исправлял неясности и могущие возникнуть расхождения в понимании того или иного пассажа или стиха. Особо отмечалось при этом произношение отдельных слов. Помимо этой поэмы, содержащей, по словам биографов, 26.640 бейтов, научное издание которой, предпринятое в 1925–1940 гг. известным английским востоковедом Р. Николсоном в 8-ми томах, содержит 25.632 бейта, или 51.264 строки, до нас дошли: 1) Диван-и Шамс («Собрание стихотворений Шамса»), изданный крупнейшим иранским знатоком творчества Руми Бади аз-Заман Фарузанфаром в Тегеране в 8-ми томах в 1957–1963 гг., и содержащий около 60 тысяч строк; 2) три прозаических сочинения: бережно записанные высказывания Фихи ма фихи («В нем то, что в нем»), Мава‘из-и маджлис-и caбa‘ («Наставления, произнесенные во время семи маджлисов») и Мактубат («Письма»). Эти сочинения были изданы в Тегеране и Стамбуле в разное время.
Джалал ад-дин Руми скончался в г.Конья 17 декабря 1273 г. и был похоронен рядом с отцом в мавзолее, возведенном еще при Ала ад-дине Кайкубаде I.
«Аттар был духом, Сана’и – его очами
Мы пришли вслед за Аттаром и Сана’и»
Руми
Джалал ад-дин не создал своей особой системы философских взглядов, равно как и оригинального мистического пути. Дорогу, по которой он шел, проторили его предшественники. Но, вступив на нее, блестяще подготовленным и превосходно образованным, он и по ныне выделяется среди грандов персидской поэзии своей интеллектуальной и поэтической одаренностью. Он отлично знал поэмы Сана’и и Аттара, свободно ориентировался в диванах ал-Мутанабби и ал-Халладжа, его волновали полные «божественного неистовства» мистические откровения Байазида Бистами. Он, несомненно, был знаком с трудами Абу Хамида ал-Газзали (ум. в 1111 г.), который в своей эклектической религиозно-этической системе свел воедино элементы исламского традиционализма и рационализма с мистицизмом. Можно только гадать, слушал ли он в бытность свою в Дамаске и Алеппо лекции теософа и творца теории «экзистенционального монизма» Ибн ал-Араби. Но с его идеями он был, несомненно, знаком, как показывает его «Маснави».
В принципе, Руми более привлекала практика суфийского Пути, хотя он и не чурался концепций «интеллектуального» мистицизма. Трудно назвать его сторонником или последователем какой-то определенной школы суфизма. Естественно, Джалал ад-дин был глубоко религиозным человеком. Он жил в ту эпоху, когда человек мог только с помощью религии и богословия понять свое предназначение, свое место в мире и в обществе, среди равных себе. Поэтому он постоянно стремился соединить в своем творчестве земное и идеальное, человеческое и мистическое. Он, подобно всем мистикам, стремился понять и разрешить силой своего поэтического дарования и таланта «одну, но пламенную страсть» – проблему взаимоотношения человека и божества. Увы, он не мог себе представить, что такой проблемы просто не существует, и она иллюзорна. С его точки зрения, совершенство всего созданного в мире воплощается в человеке, который, постигая истину, завершает один период развития и тотчас же начинает другой. Но Джалал ад-дин, наряду с этим, был великим поэтом. Его экстатические видения, которые он воспроизводил в поэтических образах, отнюдь не напоминают последовательный ряд логических суждений, построенных интеллектом. Особо это ощущается в его газелях. Его стихия – вдохновение и экстаз. В этой связи точно подметил P. Николсон: «Руми – поэт и мистик, он не есть философ и мыслитель. У него нет системы, но он создает эстетическую атмосферу, которой претит анализ» (Mathnawi, VII. p. IX).
«Коран это на персидском языке» Джами.
«Сии слова – это лестница, ведущая в небеса.
Всякий, кто по ней пойдет, достигнет высот»
Руми.
Рассказывают, что однажды Хусам ад-дин, хорошо осведомленный о настроениях и думах учеников Джалал ад-дина, улучил момент и, обратившись к нему, сказал: «Господин наш, не могли бы Вы создать произведение, похожее на поэмы Сана’и и Аттара, в котором бы стихами рассказали все то, о чем Вы поясняете ученикам во время лекций-бесед. В Ваших газелях это имеется, но хотелось бы, чтобы положения мистического пути были бы изложены последовательно в одной книге». Мавлана тут же вынул из складок тюрбана сложенный лист бумаги, на котором он собственноручно написал первые 18 бейтов «Маснави» и передал его Хусам ад-дину. Это был пролог «Маснави» – знаменитая «Песнь свирели». Так начиналась поэма.
Это легенда, но как считают, весьма близкая к действительности. Ее передают практически все наиболее достоверные источники, в которых говорится о жизни Джалал ад-дина Руми.
«Маснави» – вершина творчества поэта, задуманное и осуществленное им как стихотворное (для легкости усвоения) руководство для членов неформального братства, основанного им около 1240 г. Еще задолго до того, как Абд ар-Рахман Джами (1414–1492 г.г.) – сам поэт и мистик – назвал ее «Кораном на персидском языке», не только ученики Джалал ад-дина и члены братства Мавлавийа, но и вообще многие приверженцы идеи эзотерического знания восхваляли и превозносили ее. Суфизм создал немало «вдохновенных» произведений, схожего содержания, но мы можем смело утверждать, что ни одно из них не распространялось в таком количестве (только рукописей на языке оригинала дошло до наших дней более 500), не изучалось столь внимательно и не вызывало столь значительное число откликов в виде комментариев, переложений и переводов, чем «Маснави». Поэма содержит 25.632 бейта, что позволяет считать ее даже по меркам персидской классической поэзии весьма внушительной. По своему объему она почти равна вместе взятым «Илиаде» и «Одиссее» Гомера, вдвое больше «Божественной комедии» Данте, косвенно испытавшего на себе влияние эсхатологических представлений мусульманского мистицизма, но вдвое же уступает по объему «Шахнаме» («Шах-книга») Фирдоуси.
«Маснави» поражает эрудицией Джалал ад-дина и разнообразием источников, откуда он почерпнул сюжеты своих притч и рассказов. Более полутораста произведений! Не считая того, что он сам непосредственно почерпнул из фольклора различных народов. Например, сюжет притчи о мухе-кормчем был навеян двумя строками из сатиры арабского поэта Абу Нуваса (IX в.) на Джа‘фара Бармакида. Джалал ад-дин, как известно, поэму не писал, он начитывал ее, диктовал, находясь в состоянии эмоциональной приподнятости и вдохновения. Отсюда известный импровизационный момент, присутствующий в «Маснави». Считается, что поэма создавалась импульсивно, без четкого плана и по наитию, что она не имеет композиционного каркаса и единого сюжетного стержня, напоминая до какой-то степени лабиринт. Действительно, архитектоника Маснави многослойна и многопланова. Она еще более усложняется тем, что поэма написана в дидактическом жанре, излюбленной формой которого является притча, назидательный рассказ, в чем Руми следовал за своими предшественниками Сана’и и Аттаром. Известная импровизационность «Маснави» создавала композиционную инверсию в порядке следования притч, которые увязывались с многочисленными теоретическими положениями автора, в качестве их иллюстративного пояснения, по принципу ассоциативной связи, иногда нарочито заштрихованной. Иллюстративная часть – это целая цепь следующих друг за другом или вытекающих друг из друга остроумных и мастерски написанных притч-рассказов. В ряде случаев основная история, давшая начало целому каскаду притч, становится как бы рамкой, обрамляющей рассказы, а все, что она вобрала в себя – стихотворной обрамленной повестью.
Подобных повестей можно насчитать в «Маснави» более 30 (причем ряд из них весьма значительные по объему). Для этого достаточно внимательно просмотреть оглавление каждой тетради (ср. в 1-ой тетради «Рассказ о бедуине и его жене», в 4-ой – «Муса и Фараон», «Соломон и Билкис»). Иногда прерванное повествование такого рассказа возобновляется спустя много страниц (ср. серию толкований коранических преданий о библейском Моисее в кн. 2. 3–4, 6). Следует помнить, что Джалал ад-дин, работая над «Маснави», исполнял своеобразный социальный заказ – просьбу учеников написать версифицированное руководство по мистицизму. Что он и сделал. Отсюда его столь частое обращение к Корану – фундаменту мусульманского эзотеризма и преданиям (хадис) о пророке Мухаммеде. 760 раз цитирует он стихи Корана, нередко переводя их на персидский язык, и приводит 703 хадиса в 745 случаях. Аллегорически толкуя стихи Корана, и часто используя хадисы в подкрепление своего пояснения, он раскрывает перед читателем сокровенный тайный смысл отдельных стихов Корана и легенд о пророках, признаваемых таковыми коранической традицией, в рамках и символах суфийских концепций. Как правило (но отнюдь не всегда) схема объяснения того или иного морально-этического либо суфийского положения в «Маснави» строится следующим образом: теза (мистический постулат), затем подтверждение (коранический стих или хадис), затем его перевод, затем иллюстративный пример (притча, рассказ, новелла в миниатюре), затем вывод (в виде сентенции или наставления). Такова устойчивая схема творческого метода поэта в «Маснави».
Поставлено в последние годы под сомнение и утверждение о хаотичности изложения в поэме основных идей и доктрин суфизма. Европейский специалист Ю. Болдик указал на тот факт, что в мистическом контексте по своей структуре «Маснави» очень близка к поэме Аттара «Илахи-наме» («Книга о божестве») и точно также четко делится на три достаточно обособленных части. Причем, сам Джалал ад-дин обозначил их границы названием первых и последних историй в каждой из них. Вкратце концепция Ю. Болдика сводится к следующему: Первая часть «Маснави» посвящена чувственной, карнальной душе, страстям, кои управляют человеком и от которых ему, если он встал на путь поисков Бога и истины, надлежит избавиться (это содержание первой тетради), поскольку низменные чувства суть зло, обман и наваждение Сатаны (содержание второй тетради). Вторая часть состоит из третьей и четвертой тетрадей, которые сам Руми объединяет последним рассказом «О вероломном влюбленном» и общей темой пространного рассказа о пророке Моисее. Основная тема этой части, в которой ангел заменяет сатану, действующего в первой – соотношение абсолютного Разума, человеческого ума и знания. Третья часть (тетради пятая и шестая) объединены темой утверждения единосущного бытия и отрицания бытия человеческого. В ней объясняются мистические концепции абсолютного Духа и предвечного Света-Истины, положение о понятии фана (полном исчезновении, растворении личности в божестве) и утверждается первостепенная важность фигуры шейха – наставника на мистическом пути познания, которая у Руми, как кажется, до определенной степени замещает абсолютный Дух. На первый взгляд, это трехэтапная система пути, принятая у суфиев, но более всего данная структура напоминает триаду эллинистического философа-идеалиста Плотина – всеобщая Душа, всеобщий Разум, Единосущный. Таким образом, в «Маснави» мы наблюдаем наличие трех взаимно переплетающихся и взаимосвязанных структур: мистической, общемусульманской, основанной на Коране, и художественно-иллюстративной, представленной великим множеством широко распространенных на Востоке притч, рассказов, мини-новелл и историй, которые несут основную нагрузку при объяснении понятийного аппарата Джалал ад-дина Руми.
Как известно, творение Руми получило исключительную популярность. И дело не только в том, что он создал емкое руководство, в котором обосновал теорию и практику мистицизма, но и в том, что он мастерски изложил весьма сложные философские концепции великолепным персидским языком, простым, изящным и доходчивым. Поэтическое мышление Руми неповторимо, он – истинно великий поэт. В языке его поэзии нет нарочитых украшений, нет надуманных и искусственных стилистических красот и тропов, нет той этикетности языка, которая столь обычна для большинства средневековых поэтов Востока, он – прост и ясен. Творческий процесс в работе над «Маснави» не был ровным, он шел скачкообразно. Джалал ад-дин сам неоднократно указывает на это обстоятельство. То он, не замечая времени и усталости, день и ночь увлеченно, запоем читал стихи и диктовал их записывающему Хусам ад-дину, то наступал эмоциональный спад, периоды вдохновения сменялись глубокой меланхолией, и он многие дни не обращался к своему детищу. Он жалуется на муки, которые вызывают у него мысли «как соблюсти рифму или построить стих». «Слово – враг мой, оно не подчиняется мне» – восклицает он. Строгие знатоки стиля, пуристы, конечно, замечали в этой связи в ряде мест его поэмы несовершенство рифмы и размера, погрешности в стихотворной технике, разговорные стяжения, неточные или несовершенные грамматические обороты и т.п. Но эти упущения с лихвой покрывались общим поэтическим настроем его «Маснави», в которой он видел средство для «пробуждения душ», рупор для распространения идей и взглядов. Творение Джалал ад-дина по праву считается вершиной суфийской поэзии, непревзойденным и совершенным образцом ее дидактического жанра. Поэма – подлинная энциклопедия мусульманского мистицизма. Ее читали, заучивали наизусть и по ней учились на всем Ближнем и Среднем Востоке, но исключительную популярность она снискала себе в Иране, Северной Индии, Пакистане и Турции. В последней, например, вплоть до начала XX в. «Маснави» читалось и объяснялось для широкой аудитории в специально построенных для этой цели зданиях. На крайнем востоке же мусульманского мира в Восточном Туркестане дервиши братства Накшбандийа актаглик считали обязательным знать наизусть не менее семи бейтов поэмы.
Но «Маснави» не только энциклопедия суфизма и источник мистических идей, из которого утоляли жажду многие поколения суфиев. Автор сочными и яркими мазками-притчами нарисовал красочное полотно жизни современного ему общества, в основном, городского. Подавляющее большинство героев его рассказов, историй и новелл-миниатюр, из которых, собственно, и соткана художественная ткань поэмы, на удивление реалистичны, а переделки и казусы, в которые им случается попадать, как будто бы взяты из обстоятельств повседневной жизни, столь они событийны.
Отметим здесь лишь малую толику: о садовнике и воре, о четырех индусах, о четырех путниках и винограде, о суждениях о слове, о воре и факихе, о попугае, пролившем масло, о казвинце, желавшем сделать себе татуировку и т.п. Аллегории притч животного цикла, естественно мало кого могли ввести в заблуждение в обществе, взращенном на символизме восточной поэзии. Они были прозрачны, и все ясно понимали, какие социальные круги скрываются за личиной льва или волка, осла или лисицы, зайца или слона, верблюда или шакала. Конечно, «Маснави» имела своим адресатом все общество султаната, а не какой-то один социальный слой, хотя формально создавалась для суфиев, но ведь суфии «рекрутировались» практически из всех классов. Одни видели в ней стол полный яств, накрытый для эстетов-гурманов, пришедших на пир мистических сюжетов. Других привлекала живость и занимательность динамичных повествований, калейдоскоп стремительно сменяющих друг друга сцен и ситуаций. Третьи получали удовольствие от образности языка, в том числе и сюжетов, мастерски переданных живым, разговорным языком, что в то время было, несомненно, новшеством в поэзии, другие же открывали для себя в «Маснави» россыпи народного юмора и расхожих поговорок, авторов которых давно уже никто не помнил, но зато каждый мог сказать, что они принадлежат ходже Насраддину либо Джухе.
Исключительно разнообразен по своей тематике мир притч, многие из которых имеют острую социальную направленность, когда автор говорит о безысходной нищете бедняков, о бесправии подданных и произволе властей, о страданиях, которые приносят войны мирным жителям, и мародерстве служилых людей. Не меньше внимания уделяет Джалал ад-дин обличению лжесуфиев-шарлатанов, лицемерных мулл, глупых и чванливых факихов, жадных и продажных судей и т.п. Эти персонажи – частые гости народного юмора и фольклора, длинной чередой проходят по страницам «Маснави». Умело аранжированная серия рассказов и притч, в которых наряду с возвышенной патетикой проповедей, а также мистических откровений и видений, разбросаны едкие насмешки, фривольные шутки и соленые анекдоты, доведенные порой до скабрезности, составляют то стройное здание, которое выстроил Джалал ад-дин Руми.
Образные сравнения и короткие афоризмы, которыми так богата «Маснави», широко распространились по всему мусульманскому Востоку, став самостоятельными крылатыми словами, пословицами и поговорками. Возьмем на себя смелость утверждать, что в этом отношении «Маснави» сыграла в персидской словесности такую же роль, какую – в русской «Горе от ума» А.С. Грибоедова. Цель, которую преследовал Джалал ад-дин, создавая свой труд – это в доступной и понятной форме, ясным и простым языком изложить положения и концепции как «интеллектуального», так и «прагматического» суфизма. Он с блеском эту задачу выполнил. Но попутно он не менее блистательно создал замечательное поэтическое произведение, в котором воспел совершенство и красоту человека, веру в его разум; призвал к дружбе и миру между людьми различных вероисповеданий; осуждал произвол власть предержащих, порицал узость догм официальной веры. Джалал ад-дин Мухаммад Балхи Руми – персидский поэт, но его творчество далеко вышло за рамки национальной литературы, оно принадлежит общемировой культуре и цивилизации.
(с) О. Ф. Акимушкин. Вдохновенный из Рума.
«Клянусь Аллахом, я никогда не питал никакой любви
к поэзии и в моих глазах нет худшего занятия, чем она».
Руми, Фихи ма фихи § 16 Руми — один из литературных… Развернуть
Князь Евгений Николаевич Трубецкой (23 сентября (5 октября) 1863 года, Москва — 23 января (5 февраля) 1920, Новороссийск) — русский философ, правовед, публицист, общественный деятель из рода Трубецких. Сын музыковеда Николая Петровича Трубецкого, брат князей Петра, Сергея и Григория Николаевичей.
В семье Е. Н. Трубецкого было 12 детей (трое — от первого брака Н. П. Трубецкого, остальные — от второго). Жизнь Е. Н. Трубецкого была тесно связана с жизнью его брата Сергея Николаевича. В 1874 году оба брата поступили в 3-й класс частной гимназии Ф. И. Креймана, в 1877 году — в 5-й класс гимназии в Калуге, куда их отец был назначен вице-губернатором. Огромные духовные сокровища были вложены в жизнь семьи матерью — С. А. Лопухиной.
Сильное влияние на формирование религиозной настроенности в семье оказали монастыри, располагавшиеся неподалеку от усадьбы Трубецких — Ахтырки. В тринадцати верстах от неё находится Троице-Сергиева лавра и в пяти верстах — Хотьковский женский монастырь.
В 1879 году оба братья, увлечённые идеями Дарвина, Спенсера, Бокля, Бюхнера, Белинского, Добролюбова и Писарева, пережили острый религиозный кризис. Это кризис братья преодолели довольно быстро, благодаря книге Куно Фишера «История новой философии» из гимназической библиотеки, чтение которой положило начало серьёзного изучения ими философии. Теперь предметом их изучения стали произведения Платона, Канта, Фихте, Шеллинга. Затем последовали А. С. Хомяков, В. С. Соловьёв, роман «Братья Карамазовы» Ф. М. Достоевского. Неожиданное откровение было дано Е. Н. Трубецкому при исполнении 9-й симфонии Бетховена под управлением Антона Рубинштейна. Восприятие Бетховенской симфонии привело его к вере, которая открылась ему как источник высшей радости.
В 1881 году братья Трубецкие поступили на юридический факультет Московского университета. По окончании университета весной 1885 года Е. Н. Трубецкой поступил в качестве вольноопределяющегося в стоявший в Калуге Киевский гренадёрский полк; в сентябре сдал офицерские экзамены и уже в апреле 1886 года получил в Демидовском лицее звание приват-доцента, защитив диссертацию «О рабстве в древней Греции».
В 1887 году Е. Н. Трубецкой во время одной из «сред» в доме Л. М. Лопатина познакомился с В. С. Соловьёвым. Будучи учеником и продолжателем В. С. Соловьёва, Е. Н. Трубецкой не соглашался со многими аспектами его учения, особенно — с его экуменическими идеями.
В этом же, 1887 году, он женился на княжне Вере Александровне Щербатовой, дочери московского городского головы. От этого брака у них родилось трое детей: Сергей, Александр и Софья. Лето семья почти всегда проводила в Наре (Верейского уезда), в имении А. А. Щербатова.
В 1892 году после защиты магистерской диссертации «Религиозно-общественный идеал западного христианства в V в. Миросозерцание Блаженного Августина» Е. Н. Трубецкой получил место приват-доцента, а в 1897 году, после защиты работы «Религиозно-общественный идеал западного христианства в XI в. Идея Божеского царства у Григория VII и публицистов — его современников» — профессора в Киевском университете Св. Владимира.
В конце 1905 года, графа С. Ю. Витте, формировавший новый кабинет министров, хотел предложить Е. Н. Трубецкому пост министра народного просвещения, но при встрече понял, что Трубецкой — чистый человек, полный философских воззрений, с большими познаниями, прекрасный профессор, настоящий русский человек, но наивный администратор и политик.
В ноябре 1905 года было зарегистрировано Московское религиозно-философское общество памяти Владимира Соловьева. Среди учредителей был и Е. Н. Трубецкой.
С 1906 года он — профессор энциклопедии и истории философии права в Московском университете. Ещё в конце мая 1905 года он познакомился с меценаткой М. К. Морозовой, когда тридцатидвухлетняя вдова с четырьмя детьми, предоставила свой дом делегатам Всероссийского земского съезда, где выступали и братья Сергей и Евгений Трубецкие. На её средства Е. Н. Трубецкой стал издавать общественно-политический журнал «Московский еженедельник» (1906—1910). Самым выдающимся итогом этой «беззаконной любви» было московское книгоиздательство Морозовой «Путь», где кроме работ Е. Н. Трубецкого были напечатаны труды С. Н. Булгакова, В. Ф. Эрна, П. А. Флоренского.
В 1907—1908 года (а затем — в 1915—1917) он — член Государственного совета.
В 1911 году Евгений Николаевич Трубецкой вместе сбольшой группой профессоров покинул Московский университет, несогласный с нарушением принципов университетской автономии правительством. В связи с этим семья Трубецких переселилась в Калужскую губернию — в имение Бегичево. Здесь Трубецкой занимался ведением хозяйства, а также писал философские статьи для издательств «Путь» и «Русская мысль». В Москву он приезжал лишь для чтения лекций в народном университете имени А. Л. Шанявского и участия в некоторых заседаниях Религиозно-философского и Психологического обществ.
В 1914 году, в связи с начавшейся мировой войной, он, испытав патриотическое воодушевление, задумался о смысле жизни, что проявилось в статьях и книгах этого периода. в это же время, под влиянием впечатлений от выставки древнерусской живописи из коллекции И. С. Остроухова он пишет три очерка о русской иконе: «Умозрение в красках» (1915), «Два мира в древнерусской иконописи» (1916) и «Россия в её иконе» (1917).
В 1917—1918 годах Е. Н. Трубецкой принимал участие в работе Всероссийского Поместного Собора в качестве Товарища Председателя. В это время, 19 мая 1918 года Е. Н. Трубецкой был официальным оппонентом на защите диссертации Ильина И. А. на тему «Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека». Непосредственная угроза ареста вынудила его покинуть Москву: он прибыл в Добровольческую армию Деникина, где его брат, Г. Н. Трубецкой, в правительстве Деникина занимал должность начальника Управления по делам исповеданий.
Попав вместе с отступавшей армией в Новороссийск, заболел здесь сыпным тифом и умер 23 января 1920 года. Wikipedia.org
Князь Евгений Николаевич Трубецкой (23 сентября (5 октября) 1863 года, Москва — 23 января (5 февраля) 1920, Новороссийск) — русский философ, правовед, публицист, общественный… Развернуть
Роман Григорьевич Подольный — советский писатель-фантаст, журналист, популяризатор науки, редактор, составитель антологий. Автор нескольких десятков книг, посвящённых различным областям науки — от этнографии до теоретической физики, множество очерков и заметок.
Роман Подольный родился в семье шахматного тренера, руководителя Московского дома пионеров Григория Подольного и Мириам Бененсон, зав. библиотечным фондом ЦПКиО им. М.Горького. Окончил Московский государственный историко-архивный институт по специальности «этнография». Более двадцати лет возглавлял отдел науки журнала «Знание — сила», который в 1960-70-е гг. благодаря его энтузиазму стал одним из «центров общения» российских фантастов. В самом журнале была создана рубрика «Академия весёлых наук», где печатались фантастические розыгрыши.
Первая публикация Подольного относится к 1956 году, а в 1962 был опубликован его первый научно-фантастический рассказ «Мореплавание невозможно». В дальнейшем писал альтернативно-исторические, юмористические и социально-фантастические рассказы и повести, которые составили авторские сборники «Четверть гения» и «Легкая рука». Выделяются его повести "Четверть гения", "Восьмая горизонталь" и "Согласен быть вторым", а также цикл "Неисторические рассказы" (1964-89).
Роман Григорьевич Подольный — советский писатель-фантаст, журналист, популяризатор науки, редактор, составитель антологий. Автор нескольких десятков книг, посвящённых… Развернуть
Русский религиозный философ, историк, экономист, разрабатывавший проекты освобождения крестьян, автор ряда технических изобретений, полиглот-лингвист, живописец, поэт и драматург, публицист, основатель славянофильства, член-корреспондент Петербургской Академии Наук (1856).
Родился 1 мая 1804 г. в Москве. Предки его по обеим линиям принадлежали к родовитым семьям дворян-землевладельцев. Официально родословие Хомяковых восходит ко времени Василия III Ивановича, при котором Борис и Алексей, дети Хомяковых участвовали в Смоленском походе в качестве ловчих. Именно «ловитва» - охота – долгое время была основным занятием мужчин хомяковского рода.
Отец, отставной гвардии поручик Степан Александрович Хомяков (+ 1836), по описанию современников, отнюдь не придерживался почвеннического мировоззрения, но, напротив, был страстным англоманом и даже входил в число основателей знаменитого Английского Клуба в Москве. Однако другая страсть владела им куда сильнее – отец А.С. Хомякова был одержим карточной игрой и, в итоге, в своем же клубе, он проиграл почти все семейное состояние, больше миллиона рублей. После этого, как метко подмечает Сергей Хоружий в своей книге «Современные проблемы православного миросозерцания», «…в семействе произошла гендерная революция: мать философа, Мария Алексеевна Киреевская, дама сильного, властного, гордого характера, отстранила мужа от ведения дел и стала сама главою дома». Как отмечает в своей книге «Три русских пророка: Хомяков, Достоевский, Соловьев» Н.М. Зернов, Мария Алексеевна Хомякова (урожденная Киреевская, + 1858) "будучи воспитанной в консервативных традициях, сохранила подлинно русский дух и глубокую приверженность православному укладу жизни…". В семье Хомяковых неукоснительно соблюдались «обряды и традиции русского православия – постились, посещали церковь, читали творения св. отцов и житийную литературу, давали приют странникам». Мария Алексеевна во многом способствовала искреннему и последовательному воцерковлению сына, и, именно ей Хомяков, по собственным словам, был обязан "своим направлением и своей неуклонностью в этом направлении".
Семья жила зимой в Москве, летом – в имениях.
В 1836 г. Хомяков женился на Екатерине Михайловне Языковой, сестре поэта Николая Михайловича Языкова. Брак был на редкость счастлив. Жена полностью разделяла убеждения Хомякова и поддерживала его во всех начинаниях. У них родились четыре сына и пять дочерей. Она скончалась в три дня от тифа, в возрасте 35-ти лет, в 1852 году.
А.С. Хомяков получил основательное домашнее образование. Особенное внимание обращено было на языки: французский, немецкий, английский и латинский. Последнему его учил французский эмигрант, аббат Boivin.
О фантастической способности А.С. Хомякова к языкам говорят многие исследователи. По расчетам одних, Хомяков владел более 20 иностранными языками, другие считали за 30. Он постоянно работал над собой и совершенствовал свои и без того огромные познания. Бесподобные знания позволили Алексею Степановичу доказать соответствие русского языка с санскритским, то есть с литературным языком древней и средневековой Индии.
В 1815 г. семья переехала в Санкт-Петербург. 11-летнему Хомякову Санкт-Петербург показался языческим городом. В Санкт-Петербурге Хомякова учил русской словесности драматический писатель Жандр, друг Грибоедова.
Образование Хомякова закончилось в Москве, где по зимам жили его родители после отъезда из Санкт-Петербурга (1817 - 1820).
В 1822 г. окончил физико-математическое отделение Московского университета и в 17 лет сдал экзамен на степень кандидата математических наук. В том же году начал печататься (перевод сочинения Тацита). Проявил большой интерес к литературному творчеству и к философии немецкого идеализма (он отрицательно относился к выводам Шеллинга и Гегеля, но пользовался ими как аргументами в спорах).
Военная служба. Декабристы
Когда в 1821 году началось восстание против турецкого ига в Греции, юный Хомяков, учившийся в Московском университете и получивший там степень кандидата математики, обзавелся фальшивым паспортом, накопил денег, купил нож и отправился на помощь угнетенным, однако был вскоре задержан и возвращен домой.
Так и не став ученым-математиком, молодой кандидат наук поступил на военную службу. С 1822 г. по 1825 г. он на военной службе: сначала в Астраханском кирасирском полку, в Херсонской губернии, а затем в лейб-гвардии Конном полку, в Санкт-Петербурге.
В 1825 году Хомяков вышел в отставку и уехал за границу (Париж, Италия, Швейцария, Австрия).
В Париже он с увлечением занимался живописью, писал историческую драму "Ермак". Но к Парижу оставался холоден, Францию воспринимал как средоточие всех отрицательных сторон западноевропейской цивилизации. В одном из писем домой, относящихся ко времени его пребывания в Париже, Хомяков мимоходом упоминает, что он строго соблюдает правила Великого поста.
В 1828 году с началом Русско-турецкой войны вернулся в Россию на службу в Белорусский гусарский полк, служил адъютантом при генерале Мадатове и принимал участие в нескольких сражениях; был дважды ранен и за храбрость получил орден святой Анны с бантом и Владимирский крест. По заключении Адрианопольского мира вышел в отставку и занялся сельским хозяйством в своих имениях в Тульской, Рязанской и Смоленской губерниях.
Философские и общественно-политические взгляды
После русско-турецкой войны Хомяков постепенно все больше погружается в философские раздумья и научные занятия, в которых огромное место занимают вопросы соотношения и взаимодействия русской и европейской культур. Своеобразным толчком для кристаллизации его мыслей послужила публикация в 1836 году в журнале "Телескоп" первого философического письма П.Я. Чаадаева, резко критиковавшего историческое прошлое России и призывавшего к всецелому копированию европейского пути.
В течение 1830-х годов у мыслителя сложилась стройная система взглядов, которую несколько позднее критики назовут «славянофильством», термином, который сами ранние славянофилы использовали крайне редко. Итогом мировоззренческой эволюции Хомякова стало написание им статьи «О старом и новом», изначально не предназначавшейся для печати и прочитанной зимой 1838-1839 гг. на одной из «сред» И.В. Киреевского в Москве. Именно в этой работе Хомяковым были обозначены ключевые темы дальнейших дискуссий славянофилов и западников: «Что лучше, старая или новая Россия? Много ли поступило чуждых стихий в её теперешнюю организацию?.. Много ли она утратила своих коренных начал и таковы ли были эти начала, чтобы нам о них сожалеть и стараться их воскресить?»
В начале 1840-х годов славянофильская доктрина получает выработанный и стройный вид во время споров Хомякова с западниками (Герценом, Грановским и др.) в салонах Елагиной и Свербеевых. Обладая огромной эрудицией, особенно в сфере церковной истории и богословия, и необыкновенными диалектическими способностями, Хомяков был на голову выше западников и легко опровергал их схемы.
Взгляды Хомякова тесно связаны с его богословскими идеями и в первую очередь с экклезиологией. В истории подлинный идеал церковной жизни сохраняет, по убеждению Хомякова, только православие, гармонически сочетая единство и свободу и тем самым реализуя центральную идею Церкви – идею соборности. Напротив, в католицизме и протестантизме принцип соборности исторически нарушен. В первом случае – во имя единства, во втором во имя свободы. Но и в католицизме, и в протестантизме, как доказывал Хомяков, измена соборному началу привела только к торжеству рационализма, враждебного «духу Церкви».
В конце второй половины 1840-х годов он написал "Опыт катехизического изложения учения о Церкви"; этот труд был издан только после его смерти в "Православном Обозрении" 1864 г. К 1844–1855 гг. относится переписка Хомякова с англичанином Пальмером, вызванная желанием последнего оставить англиканскую Церковь. В эти годы Хомяков с особенной обстоятельностью рассматривает Православие в его отношениях к католичеству и протестантству в трех брошюрах, вышедших по-французски за границей в 1853, 1855 и 1858 гг. под общим заглавием: "Несколько слов православного христианина о западных вероисповеданиях". Во второй брошюре результатом нравственного братоубийства, выразившегося в разделении церквей, выставляется, между прочим, союз Запада с исламом против Православия.
Наиболее полно взгляды Хомякова на природу и роль Церкви раскрыты в знаменитой статье «Церковь одна» (впервые опубликована в Берлине в 1867 году, в России - в 1879 году). При построении всех философских положений Хомяков исходил из учения Святых Отцов Православной Церкви.
"Хомяков первый раскрыл основные черты русского православного сознания – в категориях, привычных европейской мысли того времени. Этот отставной ротмистр, воспитанный французским аббатом, изучавший математику в Москве и живопись в Париже, стал главным проводником славянофильской философии жизни и в то же время первым оригинальным богословом и истинным глашатаем Русской Церкви."
Славянофильская историософия представлена в основном в «Семирамиде» Хомякова. Название произведению дал Н.В. Гоголь: заглянув однажды в рукопись Хомякова, он увидел там имя древней царицы и пошутил: "Алексей Степанович Семирамиду пишет". В этой незавершенной работе (опубликована уже после смерти автора) была сделана попытка целостного изложения всемирной истории, определения ее смысла.
У Хомякова было очень глубокое сознание не только особого пути России, но и всемирной задачи России. Эта всемирная задача, по мнению Хомякова, состояла в том, чтобы освободить человечество от того одностороннего и ложного развития, какое получила история под влиянием Запада. «Западная Европа, — отмечал Хомяков, — развивалась не под влиянием христианства, а под влиянием латинства, т. е. христианства односторонне понятого».
А.С. Хомяков, безусловно, считал православную монархию единственно приемлемой для России формой государственного устройства, хотя при этом выступал за созыв Земского собора, связывая с ним надежду на разрешение противоречия между «властью» и «землей», возникшее в России в результате западнических реформ Петра I. Как и другие славянофилы, Хомяков был убежденным противником крепостного права, обосновывая эту позицию Евангельским учением, что отразилось в 1854 г. в его стихотворении "России" с обличительными строчками: «В судах черна неправдой черной / И игом рабства клеймена...».
В 1858 г. на дворянском съезде в Туле он поддержал вместе с И.С. Тургеневым, Л.Н. Толстым и другими, предложение прогрессивной группы тульских дворян о необходимости освобождения крестьян с наделом земли за выкуп.
С 1856 по 1860 годы славянофилами издается журнал «Русская беседа» (издатель-редактор А.И. Кошелев, соредакторы - Т.И. Филиппов, затем П.И. Бартенев). «Русская беседа» выступала за сохранение крестьянской общины после реформы, освобождение крестьян с землей за выкуп, за отмену смертной казни; пыталась связать проповедь религии в народе с распространением всеобщей грамотности.
Интересны мысли А.С. Хомякова о необходимости разностороннего, гармонического, университетского образования юношества, изложенные в его статье «Об общественном воспитании в России» (1850г.). «Строй ума ребенка, которого первые слова были: Бог, тятя, мама – будет не таков, как у ребенка, которого первые слова были: деньги, наряд или выгода».
Только с 1879 года, по ходатайству графа Д.Толстого и при содействии великого князя Константина Николаевича, богословские сочинения Хомякова разрешили печатать в России. Положительный отзыв Св. Синоду о Хомякове дал харьковский архиепископ Нектарий. Первое русское издание трактата «Опыт катехизического изложения учения о Церкви» (М., 1880) сопровождалось следующим примечанием: «...неопределенность и неточность встречающихся в нем некоторых выражений произошли от неполучения автором специально-богословского образования». Примечание сохранялось во всех последующих изданиях, включая последнее одиннадцатое (М., 1918). Однако имеются свидетельства, что трактат одобрен был святителем Филаретом, митрополитом Московским.
Поэтический дар
Высокую оценку поэтического (именно лирического) дара Хомякова дали: Пушкин, Гоголь, Тютчев,Л. Толстой и Достоевский, не говоря уже об оценках близких друзей: Шевырева, Погодина, Аксаковых, Киреевских, Языкова, Самарина и др. Пушкин, здраво, трезво и справедливо-объективно указав на отсутствие у Хомякова драматического элемента в его трагедиях (представляющих собой чистую лирику), назвал стихи трагедии «Ермак» «очаровательной прелестью поэзии». Хомяков как «поэт славянофильства» во 2-й пол. XIX — н. XX в. был чрезвычайно популярен в славянских странах, уступая место по силе своего влияния только Пушкину и Лермонтову. В 1854 г. он написал замечательное стихотворение «России», вызвавшее бурю гнева в правительственных кругах, в дворянском обществе, в среде консервативных либералов. Помимо стихов патриотического, гражданского звучания, у Хомякова немало стихотворений о природе, любви и других человеческих чувствах. В своих прекрасных стихотворениях Хомяков нередко высказывал и глубоко религиозные чувства.
Кончина
Алексей Степанович, занимаясь лечением крестьян во время холерной эпидемии, заболел и умер 23 сентября 1860 года. За несколько секунд до кончины он твердо и сознательно осенил себя крестным знамением. Был похоронен в Даниловом монастыре, под одним памятником со своей женою, им самим же поставленным, со словами псалма: «Аще беззакония назриши, Господи, Господи, кто постоит» . К этим словам после его кончины было дописано: «Блажени алчущии и жаждущии правды». После закрытия монастыря его останки были перенесены на Новодевичье кладбище. Открытая православная энциклопедия "Древо"
Русский религиозный философ, историк, экономист, разрабатывавший проекты освобождения крестьян, автор ряда технических изобретений, полиглот-лингвист, живописец, поэт и… Развернуть
Епископ Русской православной церкви, митрополит Ростовский и Ярославский; духовный писатель, агиограф, проповедник, педагог. Основатель Ростовской грамматической школы, в которой наряду с грамматикой церковнославянского языка и богослужебными книгами изучались также древние языки (латинский и древнегреческий), философия и стихосложение.
В 1757 году Димитрий Ростовский прославлен в лике святых Православной Российской Церковью.
Епископ Русской православной церкви, митрополит Ростовский и Ярославский; духовный писатель, агиограф, проповедник, педагог. Основатель Ростовской грамматической школы, в которой… Развернуть
Мэнли Палмер Холл — писатель, лектор, философ-мистик, таролог и масон; основатель «Философского исследовательского общества». Был рыцарем-покровителем масонской исследовательской группы в Сан-Франциско, с которой был связан в течение ряда лет, предшествовавших его масонскому посвящению. Его наиболее известная книга — «Энциклопедическое изложение масонской, герметической, каббалистической и розенкрейцерской символической философии». Книга является документальной и содержит многочисленные иллюстрации и подлинные мистические тексты.
Родился в Питерборо (Канада). В 1904 году вместе с родителями переехал в США. С юности заинтересовался оккультизмом и мистикой, впоследствии был членом Теософского общества и Американской федерации астрологов, вступил в масонскую ложу и в общество розенкрейцеров. В 1922 г. опубликовал свою первую книгу "Инициированные пламенем"; шесть лет спустя увидел свет знаменитый труд "Энциклопедическое изложение масонской, герметической, каббалистической и розенкрейцерской символической философии". В 1934 г. Холл основал Общество философских исследований, в котором регулярно читал лекции (было подсчитано, что к 1940 г. он прочел свыше 7000 лекций). В 1956 г. увидела свет книга "Тайные общества Америки", после которой Холл надолго замолчал. Лишь в 1986 г. былаопубликована работа "Герметические корни американского общества". Всего за свою жизнь Мэнли Холл опубликовал более 50 книг и несколько сот статей.
Мэнли Палмер Холл — писатель, лектор, философ-мистик, таролог и масон; основатель «Философского исследовательского общества». Был рыцарем-покровителем масонской… Развернуть
Эвальд Васильевич Ильенков (18 февраля 1924, Смоленск, РСФСР, СССР — 21 марта 1979, Москва, РСФСР, СССР) — советский философ.
Сын писателя, лауреата Сталинской премии В. П. Ильенкова. Родился в Смоленске, вскоре семья Ильенковых переехала в Москву.
В 1941 году закончил московскую среднюю школу N 170. В сентябре 1941 года поступил на философский факультет ИФЛИ имени Чернышевского.
В августе 1942 года был призван армию и направлен в Одесское артиллерийское училище имени Фрунзе в городе Сухой Лог Свердловской области. Во время войны командовал артиллерийским расчетом на Западном фронте, дошёл до Берлина.
В 1950 году окончил философский факультет МГУ и остался в аспирантуре на кафедре истории марксистско-ленинской философии. В 1953 Ильенков защитил кандидатскую диссертацию «Некоторые вопросы материалистической диалектики в работе К. Маркса „К критике политической экономии“», давшую начало целому направлению в марксистской философии (диалектическая логика).
Женился в начале пятидесятых на педагоге Ольге Салимовой.
Около двух лет затем Ильенков преподавал в МГУ, а в 1955 году вместе со своим другом В. И. Коровиковым был уволен из университета. Причиной послужили их совместные тезисы о предмете философии как науки.
Книга Ильенкова о методе восхождения от абстрактного к конкретному в теоретическом мышлении была закончена в середине 50-х. Как и «Космология духа», в полном объёме на русском языке книга увидела свет лишь много лет спустя после смерти автора. Урезанная более чем наполовину и с иным заглавием — «Диалектика абстрактного и конкретного в „Капитале“ К. Маркса», — она была напечатана в 1960 году, годом позже в полном объёме издана на итальянском, а затем и на многих языках мира.
С конца 1950-х годов Ильенков принимал участие в проекте издания «Философской энциклопедии». Во время работы над вторым томом он курировал раздел диалектического материализма. В этом томе появились сразу семь его статей; в их числе была и знаменитая статья «Идеальное», которая вызвала оживлённую полемику, длящуюся уже без малого полвека.
Итог своим исследованиям Ильенков подвёл в объёмистой рукописи «Диалектика идеального». Однако и эту рукопись автору не довелось увидеть напечатанной на родном языке (незадолго до смерти Ильенкова вышла сокращённая почти вдвое и «исправленная» редактором англоязычная версия работы).
21 марта 1979 года Ильенков, не выдержав затяжной депрессии, вызванной непониманием и критикой в официальных научных и партийных кругах, покончил жизнь самоубийством, перерезав себе горло сапожным ножом. Похоронен на Новодевичьем кладбище.
Эвальд Васильевич Ильенков (18 февраля 1924, Смоленск, РСФСР, СССР — 21 марта 1979, Москва, РСФСР, СССР) — советский философ. Сын писателя, лауреата Сталинской премии В. П.… Развернуть
Михаил Михайлович Филиппов — русский писатель, философ, журналист, физик, химик, экономист и математик, популяризатор науки и энциклопедист.
Родился в селе Окнино, ныне Катеринопольского района Черкасской области. Имение принадлежало его деду Лаврентию Васильковскому, родословная которого велась от Хмельницкого.
Подростком изучил французский, немецкий и английский языки, а готовясь к поступлению в университет, изучил латинский и греческий языки. Образование получил на юридическом факультете Петербургского университета, а затем на физико-математическом факультете Новороссийского университета в Одессе. В 1892 получил степень доктора «натуральной философии» в Гейдельбергском университете (тема диссертации — «Инварианты линейных однородных дифференциальных уравнений»). Стажировался у Бертло и Мейера.
В 1889 году он издал роман «Осаждённый Севастополь», отмеченный Толстым.
Придерживался марксистско-левых взглядов, в связи с чем находился под полицейским надзором с 1881 года, высылался в Териоки (1901—1902 гг). В 1895—1897 гг. Филиппов издал труд «Философия действительности», где с материалистических позиций оценил основные этапы развития европейской философии. В очерках «Судьбы русской философии» (опубликованы в 1898 году в журнале «Русское богатство») Филиппов выделил две тенденции в истории русской мысли, которые были связаны с влиянием английского эмпиризма и немецкого идеализма.
Занимался исследованиями миллиметровых электромагнитных волн и экспериментами по передаче энергии взрыва на расстояние (гипотетический луч Филиппова). Известно письмо учёного в редакцию газеты «Санкт-Петербургские ведомости», написанное накануне гибели:
«В ранней юности я прочёл у Бокля, что изобретение пороха сделало войны менее кровопролитными. С тех пор меня преследовала мысль о возможности такого изобретения, которое сделало бы войны почти невозможными. Как это ни удивительно, но на днях мною сделано открытие, практическая разработка которого фактически упразднит войну. Речь идет об изобретенном мною способе электрической передачи на расстояние волны взрыва, причем, судя по примененному методу, передача эта возможна и на расстояние тысяч километров, так что, сделав взрыв в Петербурге, можно будет передать его действие в Константинополь. Способ изумительно прост и дешев. Но при таком ведении войны на расстояниях, мною указанных, война фактически становится безумием и должна быть упразднена. Подробности я опубликую осенью в мемуарах Академии наук. Опыты замедляются необычайною опасностью применяемых веществ, частью весьма взрывчатых, как треххлористый азот, частью крайне ядовитых».
Умер при невыясненных обстоятельствах в Петербурге. 12 июня 1903 Филиппова нашли мёртвым в его собственной домашней лаборатории на 5 этаже дома по ул. Жуковского, 37 (принадлежавшего вдове Салтыкова-Щедрина, Елизавете). Документы и приборы Филиппова были изъяты полицией и считаются утраченными. Погребен 25 июня на Литераторских мостках.
Михаил Михайлович Филиппов — русский писатель, философ, журналист, физик, химик, экономист и математик, популяризатор науки и энциклопедист. Родился в селе Окнино, ныне… Развернуть
Абу Али Хусейн Ибн Абдаллах Ибн Сина (латинизированное имя Авиценна) – великий средневековый учёный-энциклопедист, поэт и музыкант. Государственный деятель, визирь, советник и придворный врач эмиров и султанов. Самый известный и влиятельный философ-учёный средневекового исламского мира, представитель восточного аристотелизма. Гениальный медик, его важнейшее научное сочинение, «Канон медицины» в 5-ти частях получил мировую известность и многократно переводился на другие языки. Автор более 450 трудов в 29 областях науки, из которых до нашего времени дошли 274.
Иранец по происхождению, Хусейн Ибн Сина родился в в небольшом селении вблизи Бухары, столицы государства Саманидов. Его отец был богатым чиновником, исмаилитом – выходцем из Балха. Мальчик с раннего возраста проявлял исключительные способности и одарённость; к десяти годам знал почти наизусть Коран. Отец дал ему систематическое домашнее образование и затем отправил в обычную мусульманскую школу. Когда мальчику исполнилось 10 лет, он уже знал наизусть весь Коран, что согласно убеждениям мусульман считалось наиболее почтенным знаком. Математику изучал у торговца Махмуда Массоха, логику и фикх (мусульманское право) — у Исмаила Захида, медицину — у бухарского врача Абу Мансура Камари. Философии обучался у ученого Абу Абдаллаха Натили. Все науки и музыка ему давались легко, кроме «Метафизики» Аристотеля. С 15 лет он начал заниматься самостоятельно и к 18 годам уже сложился как зрелый ученый.
Увлекшись медициной, Ибн Сина пополнял чтение книг наблюдениями больных, что научило многим приёмам лечения, которые нельзя найти в книгах. В 16 лет его пригласили лечить самого эмира Бухары. В возрасте 20 лет, он уже являлся автором нескольких книг: обширной энциклопедии, изданий по этике и медицинского словаря.
Но в 1002 году Бухара была взята тюрками-туркменами, а иранская династия Саманидов пала. Ибн Сина направился с торговым караваном в Хорезма, куда прибыли также его бывшие наставники Масихи и Бируни. Местный правитель города способствовал развитию наук, разрешая собираться во дворце ученым для плодотворного общения. Вскоре Ибн Сину стали называть «князем врачей».
В 1008 году, после отказа поступить на службу к султану Махмуду Газневи, его благополучная жизнь сменилась годами скитания по Хорасану и Табаристану. Свои работы он писал порой в седле во время своих долгих переездов.
В 1015-1024 гг. Ибн Сина жил в Хамадане, сочетая научную деятельность с активным участием в политических и государственных делах. За успешное лечение эмира Шамс ад-Давла получил должность визира, но нажил себе врагов в военных кругах. Властитель отклонил требование военных предать Ибн Сину казни, но выслал за пределы своих владений. Через 40 дней с эмиром случился очередной приступ болезни, который заставил его отыскать ученого и вновь назначить своим министром. После смерти эмира за попытку перейти на службу к правителю Исфахана на 4 месяца он был заточён в крепость.
Последние 14 лет жизни Ибн Сина служил в Исфахане при дворе эмира Ала ад-Давла, где ему создали благоприятные условия для научной деятельности. Он был главным врачом и советником эмира, сопровождал его даже в военных походах. В течение этих лет Ибн Сина, подстёгиваемый критикой его стиля, обратился к изучению литературы и филологии. Также продолжал плодотворную научную работу, завершил «Канон врачебной науки». Однако многие рукописи трудов, в том числе «Книга справедливости» («Китаб уль-инсаф») сгорели во время нападения на Исфахан газнийского войска.
Во время одного из военных походов правителя Исфахана у Ибн Сины открылась тяжёлая желудочная болезнь, от которой вылечить себя он не смог. В своем завещании он дал указание отпустить всех своих рабов, наградив их, и раздать всё своё имущество беднякам. Сначала ученый был похоронен в Хамадане у городской стены, а через 8 месяцев его прах перевезли в Исфахан и перезахоронили в мавзолее эмира.
Научная и литературная деятельность.
Главные философские труды – «Книга исцеления» (в сокращённом изложении – «Книга спасения»), «Книга указаний и наставлений»,«Книга знания» (на языке фарси). Философия Ибн Сины продолжает традиции восточного аристотелизма в области метафизики, гносеологии и логики, отчасти – онтологической концепции неоплатонизма. Ибн Сина отрицает сотворённость мира во времени, объясняя его как вневременную эманацию Бога – «первой причины», из которого в иерархическом порядке истекают разумы, души и тела небесных сфер. Т. о., «универсальный разум» и «мировая душа» неоплатонизма дробятся у него на отдельные разумы и души согласно космологической схеме Аристотеля. Один Бог, по Ибн Сине, обладает абсолютным существованием, всё же остальное само но себе только возможно, а действительно лишь благодаря Богу. Однако природа, истекшая от Бога через иерархию эманаций, в дальнейшем развивается по принципу самодвижения, будучи вместе с тем замкнутой во времени и пространстве. В социальном учении Ибн Сины примечательна мысль о дозволительности вооружённого восстания против несправедливого правления. Мусульманские богословы (в частности, Газали) обвиняли Ибн Сину в ереси и атеизме, тогда как Ибн Рушд критиковал его с позиций более последовательного натурализма. Философские и естественно-научные трактаты Ибн Сины пользовались большой популярностью на Востоке и на Западе в течение ряда столетий.
«Канон врачебной науки» – итог взглядов и опыта греческих, римских, индийских и среднеазиатских врачей, переиздавался на латинском языке около 30 раз и много веков был обязательным руководством в Европе и в странах Востока. В «Каноне» излагаются теоретические основы медицины – взгляды автора на философию медицины, учение о т. н. соках (кровь, лимфа, жёлчь) и различных телосложениях, основы анатомии человека, рассматриваются причины болезней и здоровья, симптомы болезней, развивается учение о рациональном питании. Ибн Сина выдвинул гипотезу о невидимых возбудителях «лихорадочных» (инфекционных) заболеваний, передающихся при посредстве воды и воздуха. Описанные Ибн Синой клинические картины болезней отличаются точностью и полнотой. «Канон» оказал громадное влияние на развитие медицины во всех странах мира. В алхимии Ибн Сина стал первым критиком идеи трансмутации металлов, которую он считал невозможной, и основной задачей алхимии считал приготовление лекарственных средств.
Сохранились немногочисленные стихи Ибн Сины на арабском языке и на фарси. Основная тема его поэтического творчества – вечность материи, проповедь просвещения и науки. Характерные черты стихов Ибн Сины – афористичность, простота художественно-изобразительных средств. Большая часть его стихов на фарси написана в форме рубай. Ибн Сина выступал и как теоретик литературы – в комментариях к «Поэтике» Аристотеля и в дошедшем до нас толковании стихов арабского поэта Ибн ар-Руми. Научные сочинения Ибн Сины сыграли большую роль в становлении классического фарси как литературного языка. Ибн Сина оказал влияние на классическую иранскую литературу, в меньшей мере – на арабскую, узбекскую и отчасти средневековую еврейскую литературы. С его повестью «Живой, сын Бодрствующего» некоторые исследователи связывают сюжет «Божественной комедии» Данте.
Абу Али Хусейн Ибн Абдаллах Ибн Сина (латинизированное имя Авиценна ) – великий средневековый учёный-энциклопедист, поэт и музыкант. Государственный деятель, визирь,… Развернуть
Бонифатий Михайлович Кедров — выдающийся советский учёный, философ и логик, химик, историк, психолог, методолог и популяризатор науки. Специалист в области материалистической диалектики и философских вопросов естествознания. Внёс огромный вклад в разработку менделеевского наследия и классификацию наук. Считал неизбежной гибель разумных цивилизаций. Автор более 1000 научных трудов.
Доктор философских наук, профессор, Академик АН СССР. Член редколлегии журнала «Вопросы философии». Создатель советского международного сотрудничества в области философии науки и логики. Всего посетил около 20 стран, был за границей более 50 раз. Член Международной академии по истории науки, иностранный член Сербской академии наук и искусств, Болгарской АН и Германской академии естествоиспытателей «Леопольдина».
Сын революционного и политического деятеля М. С. Кедрова и участницы Октябрьской революции и гражданской войны О. А. Дидрикиль. Участник Октябрьской социалистической революции, член компартии с 1918 года. Работал помощником ответственного секретаря газеты «Правда» М. И. Ульяновой, затем в ВЧК. В 1930 году окончил Химический факультет МГУ, специализировался по химической термодинамике и органической химии. В 1930-32 учился в Институте красной профессуры, специализировался по философии. В 1932-35 обучался в аспирантуре Института общей и неорганической химии АН СССР. Кандидат химических наук, в 1935 году защитил диссертацию «О парадоксе Гиббса». В 1935-37 — инструктор отдела науки ЦК партии, также читал лекции по истории химии на Химическом факультете МГУ. В 1938-39 гг. работал химиком Ярославского шинного завода.
В 1941—1945 в Советской Армии, участник Великой Отечественной войны, в рядах ополченцев командовал расчётом орудия.
В 1939-41, 1945-49, 1958-62 годах работал в Институте философии АН СССР, в 1973-74 — директор этого института. В 1946 защитил диссертацию доктора философских наук на тему : «Атомистика Дальтона и её философское значение». В 1946-58 и в 1971-78 гг. профессор Академии общественных наук при ЦК КПСС. Один из инициаторов создания, первый главный редактор (1947—1949) журнала «Вопросы философии». Работал научным редактором в Главной редакции Большой советской энциклопедии.
С 1958 года работал в Институте истории естествознания и техники АН СССР, в 1962-74 — директор этого института, с 1974 и до конца жизни заведовал там сектором истории науки и логики. С 1960 член-корреспондент Академии Наук СССР, в 1966 избран действительным членом АН СССР по отделению философии и права. Был активным участником издания пятитомной «Философской энциклопедии» (1960—1970), (1947—1985). С 1983 Почётный председатель комитета по методологическим проблемам географии при Президиуме Географического общества СССР.
Скончался после продолжительной болезни, похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.
Бонифатий Михайлович Кедров — выдающийся советский учёный, философ и логик, химик, историк, психолог, методолог и популяризатор науки. Специалист в области… Развернуть
Этьен Бонно де Кондильяк (фр. Étienne Bonnot de Condillac; 30 сентября 1715, Гренобль — 3 августа 1780) — аббат, французский философ.
Вращался некоторое время в кругу энциклопедистов, в 1768 году стал членом французской академии. Сводил всю душевную деятельность к ощущениям, из которой выводил все познание о внешнем мире.
Философские сочинения: «Essai sur l’Origine des Connaissances humaines» («Опыт о происхождении человеческих знаний», 1746 г.); «Traité des Systèmes» («Трактат о системах», 1749); «Traité des Sensations» («Трактат об ощущениях», 1754) и «Traité des animaux» («Трактат о животных», 1755). Незадолго до его смерти появилась его логика, а его «La langue des Calculs» («Язык исчислений») издана после его смерти. Получив приглашение стать воспитателем внука Людовика XV — инфанта дона Фердинанда Пармского, Кондильяк написал шестнадцатитомный труд «Курс занятий по обучению принца Пармского», в котором содержатся обширные сведения по языкознанию, литературе, риторике, истории философии.
Этьен Бонно де Кондильяк (фр. Étienne Bonnot de Condillac; 30 сентября 1715, Гренобль — 3 августа 1780) — аббат, французский философ. Вращался некоторое время в кругу… Развернуть
Игорь Алимов — директор Центра «Петербургское Востоковедение», научный сотрудник Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН, кандидат исторических наук, китаевед.
Родился в 1964 году. В 1986 году закончил Восточный факультет Санкт-Петербургского (тогда Ленинградского и еще имени А. А. Жданова) университета (кафедра китайской филологии). Защита диплома происходила в напряженной обстановке: объем работы превышал 400 страниц, а неуемное желание объять необъятное внесло в нее свою лепту в виде досадных ошибок. Оппонент автора, покойный Виктор Васильевич Петров, человек глубочайших, энциклопедических знаний, с блеском справился со сложной задачай, в сорокаминутной речи и похвалив, и справедливо и безжалостно поругав автора.
В то же году впервые отправился переводчиком в Китайскую Народную Республику, где и пробыл вместо двух лет месяц, добросовестно согласовывая планы восстановления доменных и мартеновских предприятий в городах Аньшань и Баотоу. Домны и мартены были построены в КНР нашей великой страной в период первой дружбы; однако в 1986 году контракт на их восстановление получили совсем даже немцы. (В этом вины И. А. Алимова нет ровным счетом никакой.) Вернулся на родину с твердым ощущением, что китайский народ совсем не таков, как рассказывали преподаватели в университете.
В 1987 году начал трудиться на ниве китайской этнографии в Музее антропологии и этнографии им. Петра Великого РАН в качестве стажера-исследователя. Открыл для себя много нового, о чем ни капли не жалеет. Бурно переводил и писал, но почти все попытки опубликовать сделанное наталкивались на горы препятствий, вполне характерных для тех лет. Желая развить науку до крайности, с группой единомышленников основал Лабораторию Теории и Истории Культуры, которая довольно успешно заседала в разных местах центральной части Санкт-Петербурга и тихонько готовила к публикации свои труды. Усилия увенчались определенным успехом: штудии членов Лаборатории увидели свет в совместном с уральскими философами сборнике «Человек. Философия. Культура», два выпуска которого (последний в двух томах) вышли в Екатеринбурге.
1990-1991 годы провел в Китайской Народной Республике в качестве стажера исторического факультета Пекинского университета, где все понял про китайский народ. Это время овеяно легендами и заслуживает отдельного, обстоятельного повествования, которое, возможно, когда-нибудь и случится.
В 1992 году, стимулируемый жаждой сделать что-то для санкт-петербургского востоковедения, неотвратимо погружавшегося в пучину перестройки, вместе с группой единомышленников создал издательство Центр «Петербургское Востоковедение». Начало было положено первым выпуском альманаха «Петербургское востоковедение», в настоящее время являющегося библиографической редкостью и вообще шедевром книгоиздания — своеобразым памятником молодым энтузиастам, имевшим на вооружении 286-ю машину с сорокамегабайтным диском и широким матричным принтером и — никакого представления (кроме горячего желания, разумеется) о том, как надо издавать книги.
Горячего желания было очень много, и дело потихоньку пошло. Сейчас, в 1999 году, смело можно сказать, что издательство состоялось, сложилось и имеет вполне заслуженный авторитет в своей области. Подробнее текущим положением дел можно познакомиться в соответствующем разделе.
В 1997 году защитил кандидатскую диссертацию со сложным названием «Авторские сборники бицзи как источник по истории и культуре Китая эпохи Сун».
Живет и работает в Санкт-Петербурге.
Область научных интересов: традиционная китайская проза малых форм сяошо, ее история; авторские сборники бицзи эпохи Сун (960-1279); традиционные китайские представления о сверхъестественном и душе умершего; востоковедное книгоиздание.
Игорь Алимов — директор Центра «Петербургское Востоковедение», научный сотрудник Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН, кандидат исторических наук,… Развернуть
Александр Григорьевич Асмолов — доктор психологических наук, профессор, академик РАО, директор Федерального института развития образования. Вице-президент Общества психологов СССР. Автор монографий, учебных пособий и многих статей, в т.ч. переведенных на иностранные языки.
А. Г. Асмолов в 1966 году поступил в Московский областной педагогический институт им. Н.К. Крупской, затем перевелся на факультет психологии МГУ, который окончил в 1972. Здесь он прошел путь от лаборанта лаборатории психофизики до заведующего первой в России кафедрой психологии личности. В 1976 г. защитил кандидатскую диссертацию на тему «О месте установки в структуре деятельности»; в 1996 — докторскую «Историко-эволюционный подход к психологии личности». Область научных интересов: общая психология, психология личности, методология психологии, культурная антропология, историческая психология, этнопсихология, практическая психология образования.
Асмолов является последователем научной школы культурно-исторической психологии Л.С. Выготского, прямым учеником А. Н. Леонтьева и А. Р. Лурия. Отмечен как ведущий разработчик методологии системно-деятельностного подхода в психологии и его реализации в социальной практике образования. Его научные и педагогические труды способствовали выделению психологии личности как самостоятельной дисциплины в современной психологии. Вошедшие в хрестоматии, учебники, энциклопедии и словари дают представления об иерархической уровневой природе установок как механизмов регуляции поведения личности, о бессознательном, о смысловых образованиях как структурных единицах личности и историко-эволюционном подходе к развитию личности стимулировали фундаментальные исследования нового поколения ученых.
А. Г. Асмолов в сфере государственной службы занимал должности главного психолога Гособразования СССР, зам. Министра образования РФ. Являлся главным редактором журнала «Век толерантности», членом редколлегий журналов «Вопросы психологии» и «Мир психологии». Опубликовал свыше 330 работ по проблемам межкультурного диалога, социального доверия, формирования установок толерантного сознания, профилактики конфликтов, культурно-исторической психологии и образования.
Александр Григорьевич Асмолов — доктор психологических наук, профессор, академик РАО, директор Федерального института развития образования. Вице-президент Общества психологов… Развернуть
Виктор Павлович Визгин — руссский философ, писатель, доктор наук, переводчик. Член Нью-Йоркской академии наук. Автор художественной прозы, в т.ч. фантастики, литературно-философских эссе и мемуаров.
Виктор Визгин родился в семье военного моряка, брат — историк физики Владимир Павлович Визгин. В 1962 году окончил химический факультет Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова, в 1966 — аспирантуру кафедры философии для естественных факультетов МГУ. В 1968 году защитил кандидатскую диссертацию на тему «Философский анализ проблем химической эволюции», в 2000 — докторскую «Нестандартные формы знания в истории философии и науки: квалитативизм, плюралистическая космология, герметизм». В сферу научных интересов входят история философских и научных идей, философия культуры.
Главный научный сотрудник Института Философии РАН, специалист по западноевропейской философии XX века, в частности Гастона Башляра и Габриэля Марселя. Преподавал философию на химическом факультете МГУ. С 1971 по 1978 годы научный сотрудник Института истории естествознания и техники АН СССР. С 1988 года работает в ИФРАН. Организатор семинара «Русская философия» (Библиотека «Дом А. Ф. Лосева»). Один из авторов Большой Российской энциклопедии и Новой философской энциклопедии.
В. Визгин длительное время занимался исследованием творчества французского философа Габриэля Марселя (1889-1973), а также изучением связей русской философской мысли с его экзистенциальной философией. В частности, особое внимание было уделено изучению отношений и сравнительному анализу взглядов Марселя с одной стороны и Бердяева, Франка, Шестова, Флоровского — с другой. Издана монография о философии Марселя, четыре книги переводов его работ. Подготовлена к публикации подборка писем Марселя Бердяеву, уже опубликованная на языке оригинала во Франции.
Виктор Павлович Визгин — руссский философ, писатель, доктор наук, переводчик. Член Нью-Йоркской академии наук. Автор художественной прозы, в т.ч. фантастики,… Развернуть
Андрей Скляров учился в школе № 2 в Мытищах. В 1984 году окончил факультут аэрофизики и космических исследований Московского физико-технический института по специальности "физик-исследователь".
1984-86 гг. инженер Центрального НИИ машиностроения (космическая отрасль).
1986-1989 - заместитель секретаря комитета комсомола по идеологии (освобожденная должность).
1989-1990 - ведущий специалист Управления кадров Министерства общего машиностроения.
1990-1993 - вице-президент международного аэрокосмического общества «Взлет», зам. генерального директора Международной аэрокосмической компании "Вертикаль". Отсюда и далее - вольная коммерческая деятельность на разных должностях. В 2001 году Скляров возглавляет фонда развития науки «III тысячелетие», с 2003 года стал Вице-президентом лиги защитников пациентов.
А.Скляров участвовал во многих исследовательских экспедиций, объездил многие уголки мира где проводил различные исследования. В итоге выходит серия научно-популярных книг и фильмов, посвященных исследованию альтернативной истории. Он является администратором интернет портала «Клуб «Философский камень»», а также стал основателем и ведущим автором «Лаборатории альтернативной истории», одного из крупных web-ресурсов, посвященных загадкам и тайнам древней истории.
Андрей Скляров учился в школе № 2 в Мытищах. В 1984 году окончил факультут аэрофизики и космических исследований Московского физико-технический института по… Развернуть
Абу Хами́д Муха́ммад ибн Муха́ммад аль-Газали́ ат-Туси́ — исламский богослов, правовед, философ и мистик. Один из наиболее авторитетных учителей, входящих в число основателей суфизма. Он вошел в историю культуры как самый значительный и влиятельный теолог, осуществивший примирение теологии с суфизмом. Аль-Газали сразу же стал переводиться на многие языки, получил известность в христианской Европе и в еврейских общинах. С его сочинениями был знаком Фома Аквинский, который его высоко ценил.
Абу Хамид родился в деревне Газал в персидской семье, его отец был прядильщиком шерсти и рано умер. Чтобы прокормить себя, вместе с братом поступил в медресе. В 1070 году для продолжения обучения переехал в Джурджан, а в 1080 — в Нишапур, чтобы стать студентом известного мусульманского ученого Абуль-Маали аль-Джувайни. Изучал фикх, усуль аль-фикх, ашаритский калам и другие дисциплины. Среди учителей аль-Газали обучивших его тонкостям суфизма были Фазл ибн Мухаммад аль-Фарамизи. Вскоре молодого талантливого богослова заметил сельджукский визирь Низам аль-Мульк, который в 1091 г. пригласил его в Багдад, поручив ему возглавить медресе Низамия. Там училось около 300 учеников, среди которых были Абу Бакр ибн аль-Араби, Абу Джильд ибн ар-Разар, Абу Гайс аль-Джайли, аль-Барбабази, Абуль-Байих аль-Бакраджи, Абуль-Аббас аль-Аклиши, Абдул-Кадир аль-Джилани, Мухаммад ибн Яхья аш-Шафии.
Однако в 1095 году аль-Газали под предлогом совершения хаджа вместе с семьёй покинул Багдад. По неизвестным причинам в течение последующих 11 лет вёл жизнь отшельника-аскета. В Дамаске приобщился к суфийской практике : уединяясь (халват), совершая внутренние упражнения (риязат) и духовные старания (муджахадат). Некоторое время пребывал в служении в мечети Омейядов, затем отправился в Иерусалим (Байт уль-Мукаддас), где большую часть времени проводил в мечети Купол Скалы, расположенной рядом с мечетью аль-Акса. Там начал свою самую знаменитую книгу «Воскрешение наук о Вере». После совершил паломничество в Мекку и Медину. В эти годы он написал наиболее значительные свои сочинения.
В 1106 году Фахр аль-Мульк пригласил аль-Газали вернуться к преподаванию и он снова стал читать лекции в медресе Низамия в Нишапуре. Там же познакомился с шейхом Абу Али аль-Фармади, седьмым в цепочке шейхов накшбандийского тариката, и под его наставлением прошел все ступени (макам) суфизма. Незадолго до смерти возвратился в Тус, жил в келье и учил молодых последователей суфийскому образу жизни.
Деятельность аль-Газали была направлена на формирование всестороннего и систематического учения суфизма, формулирование его теоретических основ. Аль-Газали подверг критическому рассмотрению положения всех основных направлений исламской мысли от исламской теологии, суфизма, исмаилизма до философии. Доказывая несостоятельность философского пути познания, он постоянно использовал философские методы опровержения, широко прибегая к приемам аристотелевской логики. Движущими силами его поиска истины были сомнение, скепсис.
Ал-Газали нередко сравнивают со Святым Августином: оба мыслителя пережили духовную драму, связанную с отходом от религиозного догматизма и мучительным поиском Истины. В автобиографическом трактате "Избавляющий от заблуждения" ал-Газали критически рассматривает четыре основных идейных течения своего времени, а именно калам - мусульманскую теологию, учения исмаилитов, философов и суфиев. Наиболее острой критике он подверг воззрения Аристотеля и его мусульманских последователей, прежде всего аль-Фараби и Ибн Сины, этой теме посвящен его знаменитый трактат "Опровержение философов". Он проанализировал 16 метафизических и 4 физических пропозиций аристотелизма, три из которых, по его мнению, представляют особую опасность: утверждение вечности мира, божественное знание относительно одних только универсалий и отрицание возможности воскресения. В то же время, в отличие от других теологов своего времени, ал-Газали не отрицал полностью ценности философского знания, будучи особенно высокого мнения о натурфилософии и логике.Абу Хамид ал-Газали (ок.. 1058- 1111) - религиозный мыслитель, пользующийся столь высоким авторитетом в исламском мире., что о нем говорят иногда как о мусульманине, втором по величию после пророка Мухаммада, как об обновителе пятого века ислама.
Абу Хамид родился в деревне Газал близ города Туе в Хо-росане. Его наставником был выдающийся теолог своего времени ал-Джувайни. Уникальные способности юного ал-Газали были замечены сельджукским везиром Низам ал-Мулком, который пригласил его в 1091 г. преподавать в самом главном медресе Багдада фикх - мусульманское право. Однако ал-Газали, по неизвестным причинам (возможно, из-за психического нездоровья), через четыре года отказался от карьеры мусульманского правоведа, покинул Багдад и в течение последующих одиннадцати лет вел жизнь отшельника-аскета. В 1106 г. ал - Газали вернулся к преподаванию фикха, теперь уже в Нишапуре. Однако незадолго до смерти он вновь уединился в келье, полностью посвятив себя суфийской практике.
Абу Хами́д Муха́ммад ибн Муха́ммад аль-Газали́ ат-Туси́ — исламский богослов, правовед, философ и мистик. Один из наиболее авторитетных учителей, входящих в число основателей… Развернуть
Александр Алексеевич Грицанов (28 августа 1958 года, Минск, СССР — 21 марта 2011 года, Минск, Белоруссия) — белорусский философ, социолог, историк, религиовед и журналист.
Окончил исторический факультет Белорусского государственного университета (1980).
Аспирант кафедры философии (1980—1983), преподаватель (1983—1988), доцент (1988—1996) Белорусского государственного университета; заведующий кафедрой, доцент Восточно-Европейского негосударственного института бизнеса и права (1996—1998); доцент кафедры философии и социологии Международного государственного экологического университета им. А. Д. Сахарова (2001—2002); корреспондент газеты «Белорусы и рынок» и колумнист «Белгазеты» (с 2005).
Кандидат философских наук (1984, диссертация "Критический анализ буржуазных концепций «среднего класса»), доцент (1988). В 1987—1989 гг. вёл первый в Минске политический дискуссионный клуб «Философские четверги».
Руководитель и главный научный редактор крупнейшей в СНГ социально-гуманитарной энциклопедической серии (опубликовано 13 энциклопедий и словарей) и серии научных биографий «Мыслители ХХ столетия» (опубликовано 12 книг). Автор более 2 000 научных публикаций на русском, белорусском, английском и польском языках.
Выступал в печатных («Белгазета», «Белорусы и рынок», «ARCHE») и электронных («Наше мнение») СМИ Беларуси (автор порядка 400 статей).
Александр Алексеевич Грицанов (28 августа 1958 года, Минск, СССР — 21 марта 2011 года, Минск, Белоруссия) — белорусский философ, социолог, историк, религиовед и журналист.… Развернуть
Альберт Мальц — американский писатель и сценарист.
Родился в состоятельной еврейской семье иммигрантов. Отец занимался строительным бизнесом.
В 1930 г. А. Мальц закончил Колумбийский университет по специальности "Философия".
Затем учился в Йельской драматургической школе.
В начале 1930-х гг. работал сценаристом в Театральном союзе.
В 1932 году написал первый из 18 сценариев для Голливуда.
Выступил с пьесами антибуржуазного и антивоенного содержания ("Мир на земле", 1934; "Тёмная шахта", 1935; "Рядовой Хикс", 1935). Герои новелл М. предстают жертвами капиталистической системы.
Получил известность как один из «Голливудской десятки» (списка актёров и других деятелей кино, включённых в чёрный список Комиссией по расследованию антиамериканской деятельности в эпоху маккартизма).
В годы маккартизма подвергся тюремному заключению (1950).
Преследования маккартистов создали ему репутацию лояльного к коммунизму писателя, благодаря чему почти все его произведения были переведены и опубликованы в СССР.
Источники: Википедия
Краткая литературная энциклопедия
The Heath Anthology of American Literature
Альберт Мальц — американский писатель и сценарист.
Родился в состоятельной еврейской семье иммигрантов. Отец занимался строительным бизнесом.
В 1930 г. А. Мальц закончил… Развернуть
Громова Наталья Александровна - российский прозаик, драматург, историк литературы, литературовед, член Союза писателей Москвы.
Закончила философский факультет МГУ (1983).
Работала в Государственной исторической библиотеке, в редакции литературы издательства «Советская энциклопедия», заместителем главного редактора в газете «Первое сентября», преподавала литературу в школе «Ковчег».
Старший научный сотрудник Дома-музея М. И. Цветаевой в Москве до 2015.
Ведущий научный сотрудник Дома музея Бориса Пастернака в Переделкино до 2016.
Ведущий научный сотрудник Государственного Литературного музея (дом Остроухова).
Автор статей в энциклопедиях «Русские писатели», «Ленинград», семи пьес и инсценировок, сценария фильма «Жить-жить-любить» (реж. А. Хамраев).
Автор статей и книг литературно-философского содержания. Печатается в журналах «Вопросы литературы», «Дружба народов», «Звезда», «Знамя», «Нева» и др.
Составитель и комментатор книг: Т.А.Луговская "Как знаю, как помню, как умею. Воспоминания, письма, дневники" (2001), С.А.Ермолинский "О времени, о Булгакове и о себе" (2002) и др.
Громова Наталья Александровна - российский прозаик, драматург, историк литературы, литературовед, член Союза писателей Москвы. Закончила философский факультет МГУ (1983).… Развернуть