Рецензии

Ююд
Зююююю ж-д, эжддб-д эдж ДЖД жжббб

В принципе, на этом вполне можно и закончить обсуждение нового романа Виктора Олеговича Пелевина. Так будет честно и по отношению к нему и по отношению к его читателям. Ну да, у кого-то может и возникли вопросы по поводу ДЖД, но просто повнимательнее прочитайте третью главу. Желательно - на чешском и приседая на одной ноге. Вот видите, все стало гораздо метапонятнее. Конечно, кто-то подумает, что я тут предаюсь бессмысленному архаичному сарказму? Что ж, это так. Но несет ли он органический негативный подтекст? Или же все-таки, опираясь на принятые среди масонских люмпенов экскуссии, можно транспарентно делегироваться в некую иную сущность, скажем, в ИДИХ (Иррелевантная Дихотомия Иннтелектуальной Хандры). Безусловно, вопрос интересный. Я предлагаю ВАМ (высокие антропоморфные малыши) не заострять свое внимание на этом, а сразу перейти к сути. Или к ссути. Это как у кого получится. V konce koncov mi vsego lish skromnie kritiky V.o. Pelevina O.v.

Я, кстати, теперь хорошо понимаю, почему Виктор Олегович Пелевин (уже боюсь представить, ЧТО именно скрывается за этим именем, но об этом дальше) издается каждый год. Писать в таком, эээ, "штиле" очень легко и ненапряжно. Стоит всего лишь выписать на бумажку имена главных героев (чтобы не забыть, хотя, в принципе, это не очень важно) и примерное количество остроумных АЛЛЮЗИЙ и МЕТАФОР (чтобы поддерживать нужный уровень "пелевины" - ударение на И). Все остальное, правда, может создавать (лет через 20 точно) литературный генератор-алгоритм. Это немного тревожно, в конце концов, не знаю, помнят ли сегодняшние хипстеры и миллениалы, но Виктор Олегович раньше мог строить более осмысленные конструкции, в которых (я знаю, это сложно представить) даже был сюжет. В, прости Господи, напишу всего один раз, "iPhuck 10" тоже вроде бы есть и сюжет, и структура, и два главных героя. Но текст настолько перенасыщен разного рода остроумными (это если еще понять, где там остроумно) конструкциями, что как-то в общем тяжеловато и оно не плывет. Все равно что прийти за носочками в H&M - три этажа лабиринта, где есть ВСЕ НА СВЕТЕ, а носочки где-то в конце, на кассе. Я знаю историю, как один молодой человек пришел за нижним бельем, но в процессе поиска нашел жену и счел лучшим завести семью, чем дальше искать трусы. Так и у Виктора Олеговича - его романы все больше и больше превращаются в литературный магазин Ikea, куда ты приезжаешь за чем-то конкретным, но в середине пути уже не понимаешь за чем.

Так, ладно, я уже чувствую снисходительные "да ты просто тупенький" и "поздний Пелевин стал совсем недоступным для неискушенных любителей чтения". Что же, конечно, я себя даже близко не отнесу к искушенным пелевенистам (или, как их еще называют – пелевникам), но я прочитал "Желтую стрелу" раньше, чем некоторые из современных и прогрессивных экспертов перестали писать в штаники. Разумеется, можно предположить, что юный возраст многих рецензентов не мешает им быть искушенными специалистами по творчеству Пелевина, а в школе у них одни пятерки по литературе. Тогда, видать, я правда где-то потерял ключик к творчеству мастера русского абсурда и нечитаемой ерунды. Или, может быть, Виктор Олегович и правда теперь пишет плохие, ну вот очень плохие книги. Они уже и не книги вовсе, а просто какой-то трудночитаемый и абсолютно неперевариваемый набор чересчур глубокомысленных метафор за отчетный год. Знаете, в некоторых играх и фильмах есть так называемые "пасхалки" - это когда автор оставляет в своем произведении какую-то остроумную шутку или отсылку. Так вот, новый Пелевин просто завален ими, как будто эту книгу писали 45 выпускников филфака. Как и зачем через это продираться – большой вопрос. Но судя по тому, как некоторые из моих знакомых реагируют в социальных сетях – кому-то это все еще очень надо. А если кому-то очень надо – Маяковский уже давно все сформулировал, «значит – это необходимо».

Ну и я не могу не сказать о нем. Об авторе. На Медузе недавно появился материал - интервью с многолетним "редактором Пелевина" Ольгой Аминовой. Она рассказывала какой Виктор Олегович лапка, как с ним приятно работать, какое он уделяет внимание обложке нового романа (... КОТОРЫЙ УЖЕ ПРОДАЕТСЯ ВО ВСЕХ МАГАЗИНАХ СТРАНЫ). Ладно, как бы Бог с ним, нативная реклама такая нативная (это когда можно рекламировать без обязательной пометки), но секундочку. Мне показалось, или кто-то официально заявил, что общается с Виктором Олеговичем? В смысле, он существует, и он живой человек. Чьих фотографий никто не видел уже лет 15. Я, кстати, специально поискал зрелые фотографии главных затворников американской литературы - Сэлинджера и Пинчона. Да, без проблем, пожалуйста. Я не хочу развлекать вас своей паранойей, и я буду считать Пелевина самостоятельным творящим человеком, пока не откроется обратное. Но если оно откроется и окажется что последние его 5-6 книг написал Сурков вместе с 45-ю выпускниками филфака - я удивлюсь меньше, чем если Сэлма Хайек начнет отвечать на мои сообщение в Инстаграме.

Так что же это такое - быть главным писателем нашей отечественной современности? Странные и плохие книги раз в год, "он живет где-то в Германии, но никто не знает где конкретно", всегда повышенное внимание и интерес критиков, огромные тиражи. Еще Пелевин иногда возникает в списке претендентов на победу в Нобелевской премии (кстати, мои おめでとう великому британскому писателю Кадзуо Исигуро). Так вот, знаете какой у меня вопрос - это правда потерявший свой огненный глагол писатель-затворник, который в 2017 году избегает всех фотоаппаратов (Боже, да даже будущую Королеву Кейт Миддлтон голую уже сфотографировали), либо это кем-то финансируемый, кем-то лоббируемымый, кем-то еще что-то проект, который 25-м кадром что-то с нами делает. Я не знаю что хуже. Но если в следующем году выйдет еще одна непонятная перенасыщенная притча про выборы 2018, секс и общество потребления, то моя маленькая паранойя официально начнет ходить, говорить, а потом пойдет в первый класс.

И, да, кстати - вы знаете, что количество символов в этой рецензии равно году восстания полабских славян в Германии, а ВОППЕР в Бургер Кинге расшифровывается как Виктор Олегович Пелевин Перманентно Ест Рыбу? Всем дискурс.

Шав е-Фокт

Самый верный способ управлять человеком - это страх.
Я думала, что знаю о страхе всё. Когда с отвращением неизбежности читала "Сияние". Когда с замиранием сердца не могла оторваться от "Фантомов". Когда осознавала леденящую безысходность "1984". Когда в прошлом году двинулась умом и бегала от Слендерменов по всему городу. Нет, я не знала ничего. Всю глубину понятия "страх" я осознала лишь вчера, когда открыла "Вита ностру", будто вживую почувствовала этот парализующий озноб ужаса, ломающий волю и превращающий человека в чудовище.
"Страх делает из человека зверя. Но лишь он способен превратить зверя в человека."

Саша Самохина не хотела такой жизни, но страх вынудил ее повиноваться этому незнакомцу. Пошла на поводу. Что двигало ей? Шантаж, обман, забота о близких? Роковая неизбежность или критическая вероятность? Обман повлек за собой дальнейший обман, разрывающий череду действительности, и вот уже делаешь шаг за грань, разделяющую миры - ты еще живешь в старом мире, еще ходишь по его улицам, но уже не принадлежишь ему, как бы ни старался убедить себя, что это сон, ночной кошмар или горячечный бред.
Место, в которое попала Саша, можно назвать школой магии с очень большой натяжкой. Эксперимент. Насилие. Дрессировка. Подавление личности. Искажение. Перестройка. Сколько времени надо человеку, чтобы человеком перестать быть? И кем он станет в итоге?
А что, если всё это было уготовано с самого начала? Если ты с самого рождения человеком не был? Почему тогда продолжаешь цепляться за прошлое, за связи, за семью и бояться - бояться непрерывно, отчаянно, до потери рассудка в течение нескольких лет?
Это очень страшно, скажу я вам. Безмолвная манипуляция сознанием, угроза и неотступное чувство вины. И вся эта магия, сводящая с ума, буквосочетания, при взгляде на которые меняется молекулярное строение организма. Ужас, неизвестность, непонятность, превращение человека в собственную тень, проекцию.
Если мир - это текст, то и люди в нем - слова, грамматические конструкции и функции. И опять же непреклонность и неизбежность. Но самый большой кошмар в том, что всё это, лишь с небольшими вариациями мне пришлось прожить несколько дней назад. Вы знаете, как леденеет кровь, когда сначала слышишь нечто в реальности, а через несколько часов читаешь эти же самые слова в книге? Ничем, кроме рокового и судьбоносного, я это объяснить не могу. Так что эта книга была для меня тяжела и ужасна вдвойне. Надеюсь лишь на то, что именно она даст мне соломинку, чтобы выплыть. Надо же было - именно сейчас, ни днем раньше, когда бы я еще ничего не поняла и не увидела намеков, ни днем позже, когда уже было бы поздно. Саша Самохина сделала свой выбор. Наверное, пора и мне тоже.

- Что они понимают в мамонтах?

- Тебе сейчас пригодился бы любой, кто понимает хотя бы в хомячках.

Всегда приятно открывать для себя и новые книги, и новых авторов, и новые жанры. Один из тегов к данному роману - "отечественная фантастика". Конечно, так-то оно так (речь ведь пойдет в книге о разведении мамонтов, как никак), но мне кажется, что это еще и отличный производственный роман. Обожаю произведения подобных жанров, но почему-то не часто они встречаются в современной литературе: что в нашей, что в зарубежной. Немодным считается этот жанр у нынешних писателей, а жаль...(и вот, кстати, почему обожаю литературу советского времени: там он был довольно популярен)

Но вернемся к книге. И название, и ее обложка готовят читателей к тому, что сюжет закрутится вокруг животных. Да, с маленькой такой оговорочкой: и о животноводах, поэтому, если вы, так же. как и я, не очень любите читать про всяких разных милых (и не очень милых) пушистиков, вам все равно может понравиться. Эта книга повествует еще и о людях - коренных жителях Чукотки, преданных своей земле, своей Родине, своим "звериным соседям". Эта любовь к месту, где ты родился, уважение к предкам, они чувствуются буквально на каждой странице книги. Это не громкие слова во славу патриотизма, это с их стороны просто ежедневное служение делу (разведению забытых, казалось бы, животных, но очень нужных и ценных, как выяснится из произведения) и служение делом своей земле.

А еще эта книга о призвании и настоящем таланте, который обязательно проявит себя, рано или поздно. Один из героев романа, Умка (Василий Иванович Умкы, если быть более точным:) попробует оторваться от своих корней, а читатель увидит, получится это у него или затея обернется крахом...

"Ты запретил себе делать то, к чему у тебя способности. Зачем?"

"Тебе не приходило в голову, что мальчик боится самого себя? Таланта своего?"

А еще в книжке будут два обаятельных мамонтенка, Катька и Катюша, причем, один из них мальчик, а другой - девочка)) Бывает и не такое в жизни))

Никогда бы не подумала, что фантастика может быть такой милой и уютной, такой искрометно смешной с таким шикарным философским посылом (моралью в конце): для счастья порой так мало надо...(и никогда, никогда не оглядывайтесь на других и не ждите чужого одобрения: счастье - оно для каждого свое)

"Люди-то делают, что им по сердцу. А что делаю я?"

5/5, отличное знакомство с прекрасным автором, которое, надеюсь, продолжу и в дальнейшем.

"Не бойся. Мы будем работать вместе. И работы впереди много. Хватит на всю жизнь"

Информационный шум.
Совершенно не представляю, что можно внятно про неё написать.
Итак книга для меня дважды бессмысленна.
Алкоголь, наркотики-не сегодня…
Прочитана-то прочитана, а вот рецензия будет о о дарьедонцовости и памперсах.
Самый верный способ управлять человеком - это страх.
Быть избранным - тяжко
Восхитительно!
Мир изменился.
Ш
Ш
ш
ш
.
Это все обо мне.

Как жаль, что в текст невозможно вставить звук. Если бы я могла, я бы наполнила ее белым шумом, вроде того, что издает мой фен, будучи включенным на третьей скорости. Тот самый звук, под который только и мог заснуть мой двухмесячный сын, намучившись от колик и аллергии. Тот самый звук, под который только и могла я прекратить реветь, расставшись со своим навсегда в мужском обличье. Белый шум, вслушиваясь в который, можно ненароком услышать ближайшее будущее. Все у тебя будет хорошо. Или плохо. На один и тот же факт, можно посмотреть с разных сторон, главное смотреть.

Или бы я заполнила этот текст зелеными латинскими буковками, стекающими вниз, вроде тех, что ползают у братьев Вачовски, теперь уже брата и сестры. Бессмысленный гул. Бесконечный массив информации. Из которого проступают платоновские эйдосы (они нематериальны, они не могут проступать, они проецируются), фиксируясь (деепричастие) то на предмете (существительное), то на белых (имя признака), то красиво (имя признака действия). От этого гула невозможно, просто нереально убежать. Он преследует и хватает и втягивает в свой мир, эти чертовы Дяченки, они сломали мне мозг (хрипит, выбираясь из кресла-качалки).

Как же меня подвела привычка никогда не смотреть аннотации. Ведь как все хорошо начиналось. Пятнадцатилетняя Саша Самохина отдыхает на море. Классно, попаданка, наверное. Ее преследует мужчина в очках. Круто, это, наверное, темный маг, раз уж жанр темное фэнтези, должен же быть темный маг. А потом Саша начинает творить всякие вещи, плавать голышом, бегать по утрам, блевать золотыми монетами, и вот она уже в старинном городе Торпе, поступила в ПТУ. А дальше начинается нервовынос и мозгокрут: учебные дисциплины, философия и английский, угу. Специальность. Чтение бессмысленной бредятины. Отношения. Косорукие и кривоглазые второкурсники держатся за крыльцо, врубаются в косяки. Две романтические линии, курево, алкоголь и страх. Страх как основы безопасности жизнедеятельности. Кухня. Осень, зима, весна, лето и снова осень. Повторить три раза. Три года. Путь, пройденный Сашей, от человека до спойлера.

Метаморфозы - путь, который невозможно прервать. Человек от рождения до старости неизбежно меняется, пусть не так радикально как Саша Самохина, но кто может сказать, что он остался таким же, как и год назад? Я не могу. Я больше не знаю, что еще сказать об этой книге. Я согласна с отрицательными рецензиями: многое в книге коробит, что-то не прописано совсем, что-то прописано без нужды четко. Я согласна с тем, что финал слит, некоторые персонажи не раскрыты, и вообще ой-ей. Но я согласна и с положительными рецензиями тоже: серенькая атмосфера дождливости, несмотря на это динамичный сюжет, книга уносит в себя так, что вынырнуть оттуда очень трудно, а только такие книги я заношу в избранное. Так что, да, я заношу Вита Ностру в избранное, и чудовищно жалею, что не могу читать продолжение вотпрямщасжи.

Какая-то бессмыслица получилась. Информационный шум. Да пофиг.

Окутанный тайной выплывает из неизвестности этот роман, который быстро-быстро анонсировали и ещё быстрее выпустили, пока у всех жопы от недоумения не остыли. Первая мысль: Пелевин так старался наконец написать книгу, которая не устареет с содержимым до момента её издания, что на счету была каждая минута. Так сказать, догонял семимильными шагами паровоз современности, чтобы уже запрыгнуть. Даже получилось.

Впрочем, причина того, что догнал-таки актуалочку, как мне кажется, простая. Во-первых, отказался от тяжёлых гирь сиюминутных мемасиков, перейдя на более серьёзный анализ трендов и явлений. Во-вторых, немного переориентировался в целевой аудитории и пишет явно для молодёжи, которая хорошо знает «Чёрное зеркало», глубины интернета и тенденции современности. Например, он явно стебёт популяризацию феминизма (и одновременно стебёт выстёбывание феминизма, привет, Нолан!) и даже винишек-тян, хотя такого термина при написании романа ещё точно не было, зато явление было.

Иной подход в сочетании со старыми-добрыми традициями даёт неплохой результат. Сразу в предисловии он раскладывает весь товар лицом и побольше, побольше! Мы как в дайджесте понимаем, что ждать дальше: стёб, фирменные каламбуры, многое из писательской кухни, философию и эзотерику в небольших быстрорастворимых количествах, литературный минимум школьного уровня для понимания пасхалочек (ну, на самом деле, чуть больше школьного уровня, потому что в общих чертах неплохо бы представлять не только «Преступление и наказание», но и ещё пару книжек), много матричного киберпанка и будущего с вольной фантазией. Убежал в безопасное пространство, теперь вместо того, чтобы гнаться за мемами и трендами, можно расположить всё в условном через-много-лет и самому придумывать и мемы, и тренды. Весь свой писательский талант, как мне показалось, Пелевин тоже вложил в начало, поэтому первая треть (даже чуть больше, почти половина) — это быстрый, густой и разнообразный кусок всякой всячины, которая не успевает наскучить клиповому мышлению, но при этом не фрагментарна, просто умело перемешана. Даже привычные метафизические телеги занимают не несколько страниц, как раньше, а лишь несколько абзацев. Впрочем, во второй половине читатель уже на крючке, можно расслабиться, так что натянутое плотное повествование провисает, телеги расширяются, плоть рыхлится и дряблеет, но всё ещё достаточно хороша, чтобы довести до бодренького финала не без неожиданностей. Хотя на твистах сюжет не строится, и это тоже неплохо.

Дальше...

Условное будущее весьма схематично обрисовано быстрыми штрихами, так что сведения о нём вылавливаешь по крупицам. В России монархия (как будто кто-то удивлён), на троне сидит клонированная версия, созданная из славных российских правителей, кусочков усов Никиты Михалкова и ещё поскрёбышей по сусекам генофонда, чтобы вывести устойчивую породу хорошего правителя, авось повезёт и он не будет мерзавцем. В Европе — еврошариат и Халифат, азиаты с ними лениво перепукиваются ракетами, а РосИмперия прилежно взымает комиссионные за право их перелёта над своими территориями, тем и живёт. США распалась на два куска за Великой Мексиканской Стеной, в одном из которых живут более тёмные и привилегированные гиперкомпенсированные граждане. Всё это любопытно, но не очень важно, это я так, завлекалочку пишу. Важно то, что во всём мире производители ведроидов и ойфонов переквалифицировались в производителей секс-роботов с дополненной виртуальной реальностью, потому что только это и интересует большинство граждан. Заодно они втихушку сделали обычный секс делом криминальным и подзапретным, чтобы больше заработать на роботах. Вроде как виноваты в этом злые половые болезни, но на деле, ясен-красен, корпорации продавили всё, что надо.

Кстати, интересен путь, каким культивировался постепенный отказ от секса. На мозги капали в основном девочкам, потому что если они не захочут, то никто не вскочит. Вообще тема феминизации и вреда толерантности как-то очень спекулятивно и нарочито красной тряпкой проходит через весь роман. Даже главная героиня «баба с яйцами» (нет, только метафизическими), которую я всё хочу назвать Марусей Климовой, с говорящим именем и говорящей фамилией, является гиперболизированным продуктом эпохи. Автор в принципе вкидывает много провокаций, кое-где даже перестарался. Например, провокация на литературных критиков в какой-то момент переплёскивается через край и показывает припекание важных тыловых мест, хотя Пелевин и защитился достаточно надёжно хитрым приёмом «я в домике, это всё так и задумано, это вообще стилизованный персонаж, а если кто на меня спроецировал, то я затроллил, а если кто обиделся, то я затроллил». Окей, поверили, ни у кого не припекает от слов про исписался, уже не торт, одно и то же пишешь, да кто вы. Никакой тиньковщины.

Мне вообще подумалось, что второй главный герой кверху дырой, то бишь Порфирий Петрович, искусственный интеллект (который расследует криминальные дела и параллельно пишет про это романы, чтобы себя окупить), — это не столько самоирония и самопародия, сколько необычная попытка спроецировать читателя, как сотворца автора. Ведь читатели детективов тоже расследуют дела своеобразным теоретическим способом, тоже млеют от красочных деталей, но всё равно концентрируются на сюжете и движухе. Теме сотворчества и творчества, как божественной или небожественной штучке, в принципе много места уделено, но тут уже я не буду карты раскрывать, чтобы не портить чтение.

Порфирий Петрович, кстати, интересный и точный выбор для названия программы. Ведь он не только блестящий следователь, что важно для текста, но ещё и в потенциале (что следует из текста «Преступления и наказания») когда-то был таким же пылким и дерзновенным, как Раскольников, разве что до дела убийства старушек не дошёл. Поэтому он так хорошо его понимает и дёргает за ниточки, поэтому у ИИ Порфирия хорошо получается моделировать «невинную 17-летнюю» версию. В начале романа есть любопытная теория о полюсизации культуры и искусства на маргиналов и профи, каждые из которых для популярности пытаются мимикрировать друг под друга, так вот Раскольников и Порфирий — как раз такие две полярности, только не в культурной сфере.

Тема искусства вообще (и литературы в том числе) — пожалуй, самая выпуклая в романе, тем более, что главная героиня — искусствовед. И тут тесно вплетается линия превращения критика в творца, перетекания одного в другое, смешивания в одно целое. В абстракции это не очень понятно звучит, но когда будете читать текст романа, то увидите, как часто и разными способами это проявляется.

Пелевин достаточно самонадеянно пытается обозвать одним словом всё то искусство и литературу, которые сейчас существуют. Для этого он использует слово «гипс», хрупкую, но долговечную при бережном уходе субстанцию, повторяющую формы всего, что она облечёт. Легенда происхождения такая (мне понравилась, поэтому кратко перескажу): Бог умер, его сбил грузовик философии современности, такой своеобразный Бейонд (все, кто после крупных имён), и вот он валяется, кажется, мёртвый. Но вместо того, чтобы его похоронить и оплакать, люди закатывают в гипс, кричат Are you ok? и делают вид, что если сейчас подуть на вавки и приложить подорожник, то всё заживёт. Под гипс не заглядывают, поэтому бог — бог Шрёдингера в гипсовом саркофаге, а этот самый гипс — это метафора искусства, которое выросло из последней боли и страдания в этом мире, потому что дальше уже ничего настоящего не будет, только бесконечный секс с гаджетами. Секс так же мёртв и загипсован, как бог и культура.

Вообще, роман тесный и неуютный. Нет улиц, нет антуража, нет помещений, только какие-то условные пространства, между которыми перемещаются в душных уберах. Всё пространство — воображаемое, условное, киберреальное. По тексту раскиданы сотни мелких приятных находок разной степени камуфлированности. Узнать очки Пелевина на Порфирии легко, узнать на нём же очки Канта уже сложнее. И такая многослойность проявляется в куче мелких мимолётных деталей, причём Пелевин в разы меня умней и опытнее, значит, я огромного их количества просто не заметила и не вычислила. Но и обнаруженной доли достаточно для того, чтобы довольно улыбнуться в воображаемые усы или бакенбарды — этой причудливой мозаичности ради игры давно уже не хватало в пелевинских текстах. Тут же всё в лучших традициях, и даже на самый распафосный и глубокий диалог тут же найдётся анальная шуточка, спускающая с небес на землю, а глубокая сатира приобретает почти лубочные формы китча («Путин похищает радугу у пи**расов», ага). Вот ведь какая штука. Пелевин очень сильно и в то же время тонко ласкает читательское эго, подбадривая его ощущением псевдоэлитности при чтении. Но при этом и обсыкает этого самого зарвавшегося читателя иронией. С другой стороны, когда он открыто начинает обоссывать читателя или, например, критика, то под конец он для равновесия его всё же немножко и хвалит. Чудесно гармоничный человек.

К концу роман уходит глубже, к старой знакомой — «Матрице» и игре с тем читателем, который не воображаемый в книге, а вот ты. И я. Внедряет паранойю по поводу того, а реальные ли мы все, или просто застряли в какой-то не слишком приятной чужой игрушке. Может, наш незагипсованный боженька вполне конкретный и заставляет нас пинками выполнять какую-то дурацкую задачу, соль там передать. Но это так, одна из ветвей для размышления. Всех нас всё равно переедет огромной печью толерантность, а творец в буквальном смысле овладеет своим создателем, пигмалионы отдыхают.

Радует, что Пелевин наконец-то перестал палить в экзистенциальное молоко картонных мишеней и если и попадать, то в самый краешек. Теперь он с пушками наперевес повернулся к людям вокруг себя в этом воображаемом метафорическом культурном тире и расстреливает их. Уже развитие. Выстрелить себе в висок или закинуть пушку куда-нибудь подальше у него пороху не хватит (мама, смотри, я король каламбуристики!), слишком велико любопытство, что из всего этого выйдет. А из авторского самоубийства ничего кардинально нового не получится.

Если любите старого Пелевина, то почитайте, ну хорошо же вышло, всем ожидания потешил. Мистификации и заговоры тут тоже по щепотке есть, всё как мы любим.

Чекисты и масоны. Одни - закрытая организация со строгим уставом и множеством тайн, на совести которой миллионы жизней, вторые - масоны.

Взгляд на Пелевина как на сюрреалиста заставляет недооценивать его вклад в создание былинной русской современной мифологии. Взяв за основу собрание наиболее модных интернет-мемов, Пелевин создал эпическую сагу о семье Можайских, которая своими шкурами (в буквальном смысле) служит отечеству. У кого-то вся шкура лишь оболочка вокруг пустоты с небольшим количеством устоявшихся фраз, шумом и глупостью своей веселящих Величайшего и Мельчайшего Князя, а у кого-то шкура скрывает одновременно свет электрической лампочки Ильича и секрет пришествия Бога на Землю, который принесёт любовь всем своим созданиям.

Противостояние двух стран обернётся космической враждой двух рас - рептилоидной и чертёштошной, каждая из которых соревнуется в собственной демоничности. Побрызгав на себя модным одеколоном, Кримпай Можайский - любитель симпатичных мальчиков, отправляется к праотцам, после чего, узнав в чёрной праотцовой пустоте нечто особо интересное о своём чешуеногом боге, возлюбит вместо мальчиков русские берёзки. В самом физиологическом из всех возможных вариантов. Маркиан Можайский, допившийся до чертей, едва не станет первопроходцем русского космизма, поймёт, зачем так необходимо, чтобы каждое изобретение, включая пресловутую родину слонов, должно быть первым-напервым именно у нас, а не в рептилообразной Америке, постигнет тайную суть феминизма и узнает, что Бог - это золотая рыбка. Мафусаил Можайский, присылающий в НКВД отчёты из странного Храмлагеря на Новой Земле, станет когда-то живой книгой, открывающей тайны Вселенной, да ещё и заложит основу блатного карго-культа воров в законе, несущего в себе черты гораздо более глубокого знания. А громадный глаз-вселенная смотрит в сам себя и осознаёт себя через себя же, отвечая давней азиатской метафоре бога, созерцающего свой пуп. Иногда глаз моргает. Тогда на месте миллиарда вселенных возникнет столько же.

Как всегда у Пелевина, метафоры носят буквальный характер и только их избитость заставляет не видеть их истинного смысла. Создав стройные миры, не один, а несколько, от материалистического мира Мамоны (такого атеиста, что он отрицает даже сам себя) до мира, где Божественная Любовь забросит Землю, потому что она Ей надоела, Пелевин насытил информационное (одно из самых распространённых слов в книге) поле дополнительными образами. В большом количестве связей между предметами казалось бы разными, каждый сможет найти новый тезаурус, новую образность для создания новой мифологии, нового пантеона, к которому предрасположен тот креативный суп идей, каким сейчас является российское общество, сегодня, как и многие столетия подряд, представляющее собой противостояние между либералами и ватой (и теми, кто совмещает в себе сразу оба аспекта, искупая двуличность мыслями о гармонии).

Как и всегда, книга Пелевина - это камень. Камень, который упал в этот идейный суп, где никто, поварившись достаточно, уже не может точно про себя сказать - курочка (петушок) он или лавровый лист. Брызги от этого камня, крики о том, что кого-то обязательно бы обварило или ещё обварит от разлетевшегося кипятка или поднявшейся пены. Потом пойдут круги на поверхности, где каждый в соответствии со своим пониманием даст прогноз, как разойдутся эти круги, что имел в виду автор и хорошо ли это для нас (любого из "нас", кто займётся гаданием по мистическому символу окружности), как и землетрясение в Гондурасе вперемешку с необеспеченностью доллара золотым запасом. Ещё немного информации, ещё немного энтропии. А погремушки из пустоты и фраз так и продолжают греметь где-то на холодных полях под чёрным, заложенным тучами небом, в своей непрерывной пустоте повторяя, что нет ничего более безумного, чем этот мир, созданный Котовским, который так и не прекратил баловаться кокаином.

Я словно в тумане. Алкоголь, наркотики-не сегодня…Так какого черта, я возомнила себя Сашкой Самохиной, шарахаюсь от людей в черных очках, рисую в воображении сферы различных диаметров, представляю, как становясь частью целого города, поглощая, обволакивая его целиков, как удав съедаю свою жертву…

Такое ощущение, что перед прочтением книги, чета Дяченко преподнесла мне в подарок непроницаемые очки в розовой оправе, потому что все явные недостатки и недочеты романа в упор не хочу замечать и воспринимать всерьез. Сегодня прощаю все…И как нынче модно говорить «махровый реализм», и слабоватый язык, и не до конца раскрытую идею. Хотя, насчет языка, меня терзают смутные сомнения. Возможно ли преднамеренное пренебрежение им, дабы указать нам, что большинство совсем не задумывается над тем, что вылетает у них изо рта? Ведь неоднократно подчеркивалось то, что в нашем исполнении, все слова – мусор…И это такая фишка, сработать на контрасте, в произведении, где такая роль отведена Слову, опустить его ниже плинтуса.

Вообще книга застала меня в нужный момент, когда передо мной стоит сложнейшая задача – сделать Выбор. Конечно, никто не вынуждает меня купаться в четыре утра «а-ля натюрель», и «орошать» кустики после пробежки, и скорее всего для Сашки Самохиной, все мои проблемы лишь детский лепет. Но, для меня, другой Сашки, сейчас своеобразный переломный момент. И хочется, чтобы тебя, как слепого котенка, подтолкнули уже к чему-нибудь. Нет, не так… Чтобы появился Фарит, перевернул всю твою жизнь разом, и все решил за тебя. Так ли плохо, переложить всю ответственность на чужие плечи, да это удел слабаков, но плохо ли это? Как бы жила Сашка, если бы она не встретила незнакомца подозрительной наружности? Просиживала штаны на филологическом, штудировала бы книжки, и боялась впустить в себя жизнь? Кто знает…Вопрос о том, решаем ли мы вообще что-нибудь в своей жизни или априори все предрешено, можно обсуждать долго. Дяченки же отвечают на него отрицательно, в их контексте- мы все рабы своего предназначения.

И, конечно, самая интересная и яркая для меня тема – это тема страха. Является ли страх сильнейшим мотиватором, оставив позади любовь, ненависть, тщеславие? Думаю да, он неизбежно вытекает из всех положений, невозможно любить, не боясь потерять родного человека. Как бы вообще протекала жизнь без страха, возможен ли такой мир? Не боятся только дураки или покойники…Получается, утратив этот сильнейший мотиватор, мы были бы уже не совсем людьми?

Бесконечно можно обсуждать темы затронутые Дяченко, по крайней мере, меня они хорошенько «встряхнули». А то, что роман читается запоем, и обсуждению не подлежит. Можно ли, за это простить все заковырки, думаю да…Сегодня прощаю все.

P. S. Судя по количество употребляемой частицы "бы" в этой рецензии, я глагол в сослагательном наклонении.

Я получила истинное наслаждение от прочтения этой книги! Я так долго ее ждала, что она не могла мне не понравиться. А уж когда на страницах впервые появился Завулон, я начала тихонько повизгивать от восторга. Ну обожаю же, ничего не поделать.

Вот за что я люблю Лукьяненко, так это за многочисленные реминисценции. Стоит на страницах книги (любого автора) появиться герою из другой повести или романа, историческому персонажу и пр. я начинаю просто любить-обожать то, что читаю. Классический пример из Лукьяненко - это, конечно, его диалогия "Искатели неба" - там просто праздник какой-то, но Дозоры - это другое... Дозоры я нежно и трепетно люблю с 8 класса. Да, есть у Сергея Васильевича книги и поглубже, и поинтереснее, но...

Но вернемся к реминисценциям, так как если я о них не напишу, я взорвусь, а то одногруппники устали уже слушай: "Ой, а тут про Гарри Поттера" или "Настяяяя!!!! Пророчество про Николая II"!

Гарри Поттер. Ох, как удачно все вписалось в контекст мира Лукьяненко! Просто потрясающая версия того, что Роулинг написала роман о мальчике-волшебнике по заказу Лондонского Дозора. Я всегда подозревала! А вообще, было бы еще круче, если бы она оказалась иной.

Эразм Роттердамский. Пускай, Антон просто про него вспомнил, в связи с Эразмом Дарвиным, и сам великий гуманист никак себя на страницах книги не проявил, я опять же радостно запрыгала по квартире от одного прекрасного имени, которое навеяло мне прекрасные воспоминания о том, как мы всей группой не подготовились к семинару по гуманистам на истории средних веков... но не об этом!

Николай II. Вот это самая вкусная реминисценция. Особенно от того, что по истории России мы как раз его и проходим, разбирая личность последнего русского царя. С пророчеством вещь интересная, ибо ... а если бы сбылось?

Так, хватит. Что-то я совсем со своей исторической колокольни смотрю, на другое внимание не обращаю. Теперь о книге. Она чудесная. Как всегда - прекрасный язык, отличный сюжет, потрясающая развязка. Честное слово за пару страниц до конца я невольно поежилась: неужели все так и будет? Но ничего, обошлось. Единственное, что огорчило - мало Завулона. Мало!!! Я еще хочу. Хотя, это уже моя личная придирка.

В общем, крепкая пятерка. Я довольна. Хочу еще один Дозор! Новейший, например.

И как-то сразу в сердце стало пусто. И книга начала просто таять на глазах: чем ближе развязка - тем быстрее. Я даже и не замечала никогда, что так мало езжу на метро: 33 минуты в один конец. Вы там станции что ли мимо проезжаете?! Нет, просто это последняя книга об Антоне Городецком...
Я возвращаюсь в памяти на 5, на 7 лет назад. Вспоминаю, как первый раз "встретилась" с Антоном, как влюбилась. Помню, как велико было желание впитаться в страницы книг, стать буквами, пробелами, знаками препинания, - только чтобы действительно познакомиться с ним, чтобы хоть раз плечом к плечу сразиться со злом. Оооо...! Я помню, как я ревновала к Светлане. И все равно, что мы тезки (можно и помечтать, что это я!)! Нет, эта какая-то другая Светка! Я абсолютно не такая как она, а Антон даже ничего не знает обо мне... Н-да... Но это было тогда. А теперь у Антона есть еще и дочка 14 лет... и он точно недосягаем и совершенно сказочен (ну, или абсолютно фантастичен).
И вот последняя книга. Я даже представить себе не могу, чем все закончится, как все закончится... А вдруг заковырка прячется в самой фразе: это последняя книга о Светлом маге Антоне Городецком? И дальше Антон станет Темным, Инквизитором, Сумраком?.. И мы снова будем читать о бесконечной борьбе добра со злом?
Ладно, чего гадать? Надо приступать к чтению и по буковкам поглощать последнюю книжку. Не по словам, предложениям и даже целым абзацам, - а по буковкам. Хотя эти самые буквы прыгают и скачут, бегут наперегонки по страницам, стараясь попасться на глаза как можно скорее. И вот, поддавшись их суете, я ловлю себя на том, что прошло уже часа полтора-два, и мне машет ручкой 207 страница из 384. Вдох. Выдох. Даже Ольга дала Антону выходной день, чтобы тот мог отдохнуть от бесконечной гонки за... *тут спойлера не будет* и навестить свою семью. Отвлекусь и я. Ну, хотя бы перестану читать (минут на 10) и проанализирую уже то, что успела "заглотить".

Если говорить о композиции шестой книги в целом, то я хочу заметить, что Лукьяненко не изменяет себе и своему стилю: по-прежнему множество закадок, вопросов; все такие же таинственные и опасные расследования, цена которым - кр*тут спойлера не будет*. Прекрасно выдержанная интрига, потрясающие описания, живейшие диалоги и юмор в стиле Сергея Васильевича - современно и с легким флером пошлости и даже эротики. Но это Лукьяненко и его юмор уже давно со знаком ©.
Не забыл Сергей Лукьяненко и про "друзей", старых и новых, которые уже, казалось бы, ушли в лету. На страницах книги "Шестого Дозора" появляется Егорка, уже переросший свои давние обиды на Ночной и Дневной Дозоры. Мелькает где-то на горизонте злая Бабушка - ведьма Арина. Заходит на кофе Тигр... Тепло и уютно в такой компании. Даже старые дрязги вспоминаются с улыбкой - уже все пережили, уже выжили; хочется просто вздохнуть и глубокомысленно сказать: "Даааа, были времена..."
Но этот душевный комфорт обманчив. Он затягивает в книгу, предалагая сигаретку, чашку чая или кофе. И вот уже снова мелькают страницы, события, проносятся мимо дни... И так хочется не заплакать! Хочется сдержать слезы и кричать на эти черные буквы: "Нет! Не так все! Да, ну нет же!" *тут спойлеров не будет*

Серия книг "Дозоры" - это целый мир, жизнь, эпоха в глазах нескольких героев из нашего времени. Это не просто цикл, где читатель может наблюдать становление и взросление главного героя. Это цикл, на котором вырос сам читатель. 16 лет Лукьяненко создавал мир, который почти сразу же в свой первый год появления в этом мире рассыпался на цитаты, словно конфетти, и унесся на московские улицы, подхваченный ветром перемен, ветром желания чуда и волшебства. И сквозь шум метрополитена, сквозь заслушенные "до дыр" мелодии в плеере, сквозь промозглый ветер перекрестков, сквозь туман и холодные капли дождя каждый, кто читал Дозоры Лукьяненко (от Ночного до Шестого) обязательно услышит:

Книга, которую прочитала я, вовсе не та, которую прочитали вы. Это первое. Сколько не читала отзывов на Пелевина, убеждаюсь вновь и вновь - вы читаете какие-то другие книги. Отличающиеся от моих, как неприличный рисунок на заборе от морковки.
Причем, не берусь утверждать у кого из нас в руках морковка. Возможно, метафизическая морковка, если уж совсем в духе автора.

Помнится, познакомившись первый раз с Пелевиным я возмущалась и содрогалась: Бред! Пошлость! Грязь! Фу! Фантазия наркомана! Но жизнь, словно нарочно, демонстрировала мне, что Виктор Олегыч вовсе не фантаст, и даже не реалист, а прямо-таки крайний натуралист. А то, что меня так возмущает, просто нормальная реальность, написанная прямым текстом, к чему я несколько непривычна...
Вот взять хоть то шоу, по первому. Помните? Пожилой лысый народный целитель и его губастенькая партнерша-пенсионерка в глубоком декольте. По первому впечатлению, такое могло родиться только в больной голове писателя Пелевина. Но правильный ответ: писатель Пелевин фиксирует на бумаге то, что мой мозг отказывается воспринимать как реальность. А вот так, в виде текста, я уже вынуждена узнать дом родной.
Но, чем прямее называет он вещи своими именами, тем сильнее зажмуривается читатель. " Ой, он так плохо сочинил в этот раз. Скучно..." Ну, то есть, натуральным образом народ думает, что книга про вампиров, она и впрямь о вампирах.
Между тем, у книги множество слоев. Так, что пытаясь увидеть их все, то и дело чувствуешь себя змеей, кусающей собственный хвост. Рассказав о беспомощных овцах-людишках, идущих на корм всемогущим вампирам, доказав, как дважды два, что выхода нет, писатель вдруг "случайно" описывает примитивный страх смерти вампира. Значит, все вышеописанное было завесой? Намек на то, что героя поджидает очередное открытие третьего глаза?
Или описание таких, по-пелевински привычных, буддистских практик вдруг перемежается явной цитатой из православных святых отцов... Значит, знаком? Да еще и описывает эту цитату, как единственно возможный побег из унизительной кормовой цепочки. Случайность?

Благодарна за множество возмутительно-верных цитат. За то, что подтвердил догадки о причинах моей нелюбви к кино.

Перечитывать Пелевина, как и всегда, боюсь - это будет уже совсем другая книга с тем же сюжетом и героями. Потому что прочитана будет другой мной, пребывающей в другой реальности. Знаю, что встречу знакомый текст, любимые цитаты. Боюсь только, что оставаясь той же самой, эта книга будет про другое.
И это еще раз доказывает, что книга, которую прочитала я, вовсе не та, которую прочитали вы.

Это фраза не только из книги - но из гимна студентов Gaudeamus: "Наша жизнь - коротка". Живут студенты весело...
Невероятно давняя моя хотелка. Настолько давняя - что я оказалась по другую сторону баррикад и периодически (особенно в первой части) хотела приводить в пример моим студентам: "Вы думаете - мы над вами издеваемся? Посмотрите - как людей заставляют учиться!"
По началу - я ожидала что-то вроде Сергей Лукьяненко - Рыцари Сорока Островов . 16-летняя Сашка приезжает на отдых, и к ней начинает прикапываться таинственный Темный человек. Ну, думаю - отправит он ее в какой-нибудь волшебный мир - и "Да начнутся Голодные игры!".
*Пикантности моему чтению добавляло то - что я знала развязку и цель. Спасибо спойлером - "приглушать звук своего радиоприемника" я никогда не вижу смысла. Но в этой книге - интереснее следить и переживать за путем Сашки. Периодически меня аж потряхивало: "Ну как же - как же они доведут до такого?!"
Но - действие продолжает развиваться в нашем мире. Хотя таинственный преследователь и берется за Сашку и давлением и запугиванием заставляет ее выполнять невероятно странные поручения. Это больше напоминало компьютерную игру: выполни действие - и получишь токены. У девушки при этом достаточно и личных проблем: мама встречает мужчину и отдаляется от нее, выпускной класс, а Сашка все силы бросает на учебу...
Дальнейшее напоминало книги Лев Гроссман - Волшебники и Алексей Иванов - Общага-на-Крови . Причем именно ядреную смесь. Потому что на фоне обычной жизни студента в общежитии и понятных подростковых проблем, помимо физкультуры и английского в "Институте специальных технологий" есть - специальность...
Нет - это не Хогвартс. Это - Хогвартс, которой сошел с ума и решил немного учащихся принести в какую-то жертву. Хотела бы я, конечно, чтобы у меня на занятиях была звенящая тишина и "двадцать пар горящих глаз". Но - никогда у меня не было цели растаптывать студентов или лишать их индивидуальности. А специалист по специальности и куратор этим и занимаются: запугивают, угрожают, растаптывают и деструктурируют.
Книга - крайне тяжела именно своим фантастическим компонентом и идеей. Это - даже не совсем любимая многими Dark Academy с заклинаниями и соревнованиями. Немного напомнило серию "ШНыр" Дмитрия Емца - но они разошлись именно по основе и посылу. То, что говорят студентам у Дяченко: "Вы можете выйти за собственные рамки. Вы должны выйти за собственные рамки". И рамки - это буквально собственное сознание и даже - собственное тело...
Много мыслей у меня было по прочтению - которые я совсем не ожидала от "подростковой фантастики". Недавно читала у Драйзера: "Он слышал, что люди живут до 70 лет - и верил в это". Человека окружает множество рамок и ограничений: личные границы, предубеждения, нормы морали - и даже время и пространство и трехмерное измерение. Есть, например, фильм "Области тьмы" - которые исследует расширение возможностей мозга. Но многие люди науки верят - что границы существуют, чтобы их преодолевать. Помню ученого-физика из Аркадий и Борис Стругацкие - Отель У погибшего альпиниста , который, повелевая законами физики, бегал по стенам. Помню Шелдона Купера, который возмущался, что не может стащить штаны через тело. Я сама в университете специализировалась на нано-химии, когда привычные нам законы и свойства- внезапно ломаются и попираются, давая - совершенно новые возможности.
Считаю - что к этому нужно быть готовым, беря эту книгу. То, что происходит со студентами - можно описать термином "метафизика". "Над"-физичное, "над"-психологичное, "над"-человеческое. Но в основе этого всего - простые подростки с их повседневной жизнью и проблемами, немного пряничный и средневековый городок Торпа, время идет, зима сменяется весною. И на этом фоне происходят - метаморфозы...
До этого я у авторов читала только Марина и Сергей Дяченко - Ритуал - вполне себе волшебную сказку. И тут - такое. С одной стороны - это был полный разрыв шаблонов, в том числе и - собственных, и читательских, и закостенелых. С другой стороны - осталось от книги послевкусие некой... горечи и тяжести. Мне было дико интересно и переживательно, книгу я прочитала дня за полтора. Но со второй части витал дух какой-то насильственности и обреченности. Когда студенты, не вписывающиеся в дверной косяк - это еще цветочки.
Хочется посоветовать книгу, а даже не знаю - кому. Подросткам буден понятен весь путь и переживания - но метафизика ворвется (и, возможно - даже немного подорвет). Взрослым - будет над чем подумать и даже поразмышлять: но - подростковые страдания, общажные страдания, любовные... Книга - определенно способствует расширению границ и пониманий, пусть и немного насильственно. Еще - меня не совсем устроил конец в стиле "Ворвался слишком стремительно и скомканно". Хорошо, что есть продолжение - но пока мне произошедшее нужно уложить и переварить...
Начала слушать в начитке Ивана Литвинова. Он читает - хорошо, но невероятно - медленно и даже надрывно. Книга цепляет - внутренними монологами, внутренним темпом, внутренним переживанием. Чтец почему-то создает еще более обреченный и надрывный фон - поэтому сбежала в книгу. Хочется, чтобы Сашка была все-таки молодой девушкой - а не немного уставшим и обстоятельным мужиком. У "Ритуала" в этом ключе - просто бомбическая парная начитка, которая оживляет и вытаскивает всю историю.

Воспитание мамонта до обидного похоже на выращивание детей: ты вкладываешься пятнадцать-двадцать лет, а дальше кто-то другой пожинает, так сказать, плоды. А тебе остается чувство глубокого морального удовлетворения от хорошо проделанной работы. Вслед за которым идет подозрение, что можно было и получше. Да чего там, намного лучше.

Книги о мамонтах мне раньше не попадались, да и о жизни на чукотке тоже.
Здесь же и то, и другое в своеобразном варианте альтернативной истории.
В сюжете очень много предыстории событий, т. е. того как удалось восстановить мамонтов, наладить их воспроизводство и использование, создав отдельную отрасль.

Периодически книга практически превращалась в нон-фикшн по мамонтоводству.
Особености разведения, селекция породы, выбраковка неподходящих экземпляров, маркетинговые исследования на тему "как заработать на мамонтах" - все здесь можно найти.
Благодаря обилию этой производственной "прозы жизни" я иногда ловила себя на мысли, что не сомневаюсь в том, что где-то на севере чукчи дейситвительно воспитывают мамонтов, настолько достоверно, логично и досконально все описано.
Вот бы это действительно было так!

Мамонты у Дивова получились замечательные: и по характеру, и по способностям.
Вполне самостоятельные и харизматичные личности.
Интересней всего было читать о мамонтах и чукотских детях, которые росли вмести с ними.
Вот именно этого хотелось бы побольше.
Возможно так и будет, если автор напишет продолжение.

Развязка показалась несколько скомканной и слишком наивно-прямолинейной.
Главный герой - чукотский мальчик, многие годы упорно не замечал очевидного, а потом без переходного периода вдруг - раз, и все понял-осознал.
На этом моменте хотелось бы задержаться подольше, но он прошел очень быстро, в отличии от производственной части.

Так вот ты какой, русский Хогвартс... Стоит зазеваться, и тебя огребут балалайкой или вылюбит медведь. Если серьёзно, то медведей в романе, конечно, нет (а лучше бы были). Да и вообще проще рассказать, чего в этом романе нет, чем "что есть".

Нет годного финала.
Нет редактуры.
Нет хорошего языка.
Нет описаний.
Нет проработки характеров.
Нет многих объяснений (и в данном случае это минус, а не писательская фишка).

С любым из этих утверждений можно спорить по той или иной причине, тем не менее, для меня всё было именно так. И если провисания в сюжете и финал я ещё могу простить, то характеры-описания и язык не могу. Тем не менее, оценка нейтральная по одной простой причине — я села и прочитала эту немаленькую в общем-то книгу залпом. Хотя не собиралась. Она захватывает безудержной авторской фантазией, которой у авторов не отнять. Они умеют вести за ручку по сюжету... И было бы очень круто, если бы они умели что-нибудь ещё в дополнение к этому.

Больше всего меня огорчала нечуткость к языку. Искренне не понимаю, зачем печатать роман в "авторской редакции", если сами эти авторы ничего не выдали, что нельзя было бы изменить. Что бы случилось, причеши редактор текст? Ничего страшного, только выгода для читателя.
Огорчало отсутствие описаний. Как выглядят персонажи, где происходит действие, что вокруг, как живут? У меня фантазия не атрофировалась и я с радостью могу додумать многое, но не всё же! Пока же получалось, что собственному воображению пришлось работать куда больше, чем авторскому. Они же только ставили верстовые столбы на линии сюжета, чтобы ты не заблудился. А как ужасно было узнать в середине книги, что у героини-то, оказывается, всё-таки есть описание внешности, но совершенно не то, какое ты себе представил (да и уже привык к нему за Nсот страниц).
В характеры, честно признаюсь, я тоже не поверила. Они какие-то условные, рабочие, чисто чтобы подчеркнуть авторские идеи. Искры жизни в них я не увидела, только голую механику и шестеренки. Нелюбопытные, неинтересующиеся ничем, помимо сюжетообразующих вещей романа. Такое ощущение, что в тот момент, когда о них не говорится на страницах, они висят на пыльных плечиках в шкафу и ждут, когда их снова вынут, чтобы пнуть действие дальше. Может быть, это обусловлено тем, что не такие уж они и люди, но мне все же кажется, что чрезмерное упрощение авторов — это особенности писательского стиля, как такового, а не конкретный авторский прием для этого романа. И такой стиль мне не нравится. Круто, когда авторам есть, что сказать, но ведь эти слова надо ещё бы в какую-то форму облечь, а не абы как набросать на страницы, чтобы только быстрей-скорей затеять движуху.

Основная мысль романа... Неожиданная. Было такое ощущение, что они сначала её очень чётко наметили, а потом забыли, она провисла, и уже в конце через "не могу" вновь натянули поверх полотна повествования. Анатомия страха была интересной поначалу, в середине всё съехало на другие темы (тоже довольно интересные), а потом оказалось, что они всё-таки тоже должны были обличать страх. Нет, я так не играю, что-то тут не так.

Так и выходит, что прочитала я не без удовольствия, отдохнула на фантастической беллетристике, но принимать это как серьёзное произведение сознательно отказываюсь — для этого нужно постараться побольше. Слишком всё в лоб, простецки, топорно. В целом не понравилось.

Ему снилось, что он – грибница. Что он не человек, а комок тоненьких подвижных корешков, и эти корешки пронизали пространство вокруг, подобно живой паутине. И всякое существо, оказавшееся слишком близко, эта паутина пеленает сама, без помощи паука; корешки прорастают в ничего не подозревающую плоть..

Это книга о привязанностях.
Вроде бы милая деталь в отношениях, да?
Но она не так безобидна, как кажется на первый взгляд.
Привязанность окружает нас с рождения и влияет практически на всё.

Люди рождаются уже привязанными, уже спеленатыми. Совершенно свободные растут только в приютах, да и то - не все...

Любая привязанность - первый шаг к рабству

Привязанность может стать причиной многих бед и даже оружием. Но может подарить и благо.
Чтобы наглядно увидеть всю силу и мощь этого чувства авторы использовали приём усиления.
Известно же, что при чрезмерности любая хорошая идея или способность становится нейтральной.
И результат начинает зависеть от моральных принципов и устоев получивших такой дар.
Или такое проклятье. Опять же -зависит от того в чьи руки попадет и как будет использоваться.
На мой взгляд сюжет получился интересным и очень злободневным.
Есть о чем поразмышлять и над чем задуматься.
И, главное, усомниться: точно ли всё написанное в сюжете - только плод воображения авторов.

Восхитительно! Я часто в последнее время начинаю рецензии с этого слова, но что поделать, если действительно восхитительно! А ведь в начале мне совершенно не понравилась эта книга. Начнем с того, что я не люблю попаданцев, мне больше по душе, когда фантастика/фентези изначально начинается в другом нереальном мире, полностью воссозданном с нуля (пусть и по подобию нашего), но зато "нашего мира" не существует, или он далеко в прошлом/будущем. Тут же страниц сто я мучилась ожиданием, когда же реальность сотрут из сюжета, а она все не пропадала. А потом начался ад. Честно, я никогда не считала что книга должна расслаблять, отвлекать от тягот реальности, окружать радугой и пони, но тут все было на столько сурово и жестоко, что я начала подумывать о том самом пони. Как и свойственно Дяченко книга очень сложная, многогранная, порой казалось, что я не читаю, а отрываю чешую. Чешуйку, каждую по отдельности, я отрываю от себя, чувствую боль, но понимаю, что нужно продолжать, что только тогда, когда я оторву всю чешую с тела, только тогда я обрету радость и покой, поэтому боль при отрыве сопровождалась легким чувством удовлетворения.
Отдельно хочется поговорить про Сашеньку. Если взять любые комиксы про "сверхлюдей", которые сейчас так популярны, то каждый "супермен" получает свою силу случайно, и сразу ее использует, редко когда ощущая ответственность и испытывая небольшие психологические потрясения. Сашка с самого своего начала пути становления сверхчеловеком страдала, мучилась, воздавала, она так же как и все герои комиксов не хотела эти "силы", это клемо, выделяющее из общей массы, но если Человеку-пауку ты не особо веришь, что ему плохо живется, то тут видно как сильно, больно, жестоко человек отрабатывает свои способности.
Как ни странно, но в книге мне очень понравились романтические линии. Я прониклась и Егором и Костей, была рада их видеть, наблюдать за ситуацией. Так же я испытывала необъяснимый трепет перед Фаритом, причем с самого начала и до конца. Я вздрагивала когда он появлялся, но не от страха, а именно от трепета.
Немного грустно что человеческие возможности так узки, я читала книгу всего три дня, но последние части перекрывают впечатления от первых, сложно прожив книгу воскресить начальные воспоминания, сравнить, осознать. Тут поможет только перечитывание, но боги! Это же трилогия! Нужно бежать дальше, как можно скорее!
Да,да я закругляюсь))) В конце полный психоделотреш, в моем мозгу всплыли фрагменты из сотен трешовых анимешек, все эти фантасмагории и мозгозавехрения прекрасно наложились друг на друга и это было очень кайфово.

Эпиграф, кажется, идеально отображает происходящее в книге и собственное моё по этому поводу недоумение. Метаморфозы в предыдущих романах цикла относились к переменам и взрослению людей под влиянием неких могущественных сущностей. Выходили пары Саша - Фарид, Арсен - Максим, а вот здесь - Андрей и Аира. В Цифровом однозначно интереснее не главный герой, а его, гм, проводник. Тоже самое нас ждёт и в "Мигранте", абсолютно невыразительный Андрей, по факту практически классика современного попаданчества. Унылый мужик примерно 30 лет, без обязательств и семьи, о котором никто не будет переживать, не вызывающий абсолютно никакой симпатии. Авторы привязывают его ниточкой сердца к сыну, которого бывшая жена увезла в Европу, а этот деятель даже не знает точно, в какую страну. Интригующая завязка идеально описана в аннотации, скажу больше, она даже правдива.

Как и любой из романов Дяченко из читанных, этот начинается великолепно и любопытно. Неплохо и достоверно описываются муки выбора и отсутствие понимания причин, по которым герой мигрировал с Земли. Скорее-быстрее-сейчас же надо принять решение и понять, становиться ли полноценным гражданином или быть зависимым. О кого? Это форма рабства? Что будет, если хочешь поработать? Надо сориентироваться, решаться и принимать текущую действительность. Итак, герою просто не нравится слово "зависимость", а потому он хочет пройти испытание Пробы для становления гражданином. Тут начинается одна из основных идей книги, основанная на сравнении мира идеального и вещественного. Важное решение наш герой примет на основе неподходящего звучания слова "зависимый", мне показалось это важным пунктом. Далее в лучших традициях Голдинга мы попадём с группой подростков на остров испытаний и будем выживать. Помимо подростков и Крокодила (так себя зовёт наш герой) на острове будет и инструктор, самый яркий и удачный типаж во всей книге, по-моему. Живой, интересный, меняющийся, со своими целями и прошлым, за которое можно цепляться при чтении, в отличие от остальных героев-пустышек.

Спасибо, половина романа быстро пролетела, и началась сумятица. Смешно, но никакого толкового объяснения необходимости Пробы для инопланетника Андрея не придумано - мостики между экспозицией первой части и философской базой второй очень хлипкие и разваливаются от пристального взгляда. Понимания, что за общество вокруг нас на планете Раа не приходит, а какие у мира законы и особенности мы узнаем частично ближе к концу. Некоторые сцены вообще можно опустить без проблем - разговор с бывшей однопланетницей и постельная сцена. Что? Зачем? Почему? - вообще не суть. Отдельно взбесило объяснение за 10 страниц до конца романа самопрозвище героя. Итак, почему же он Крокодил? Потому что в детстве в ванночке купался с крокодилом Геной. Все идеи романа примерно развиты на таком же уровне. Почему не умер, хотя обещали развоплотить - потому что землянин прав. Почему стал сильным медиумом - потому что пришлось парочку нейронных связей в мозгу прижечь. Все идеи о преодолении себя, о сути явления мигрантства, о ксенофобии просто недоделаны или могут быть объяснены фразой "так вышло". Что представляет из себя пресловутое Вселенское Бюро, и какова все-таки судьба Земли - не похоже на вопросы, которые должны оставаться на откуп читателям, вокруг второго Андрей Крокодил целую теорию строил и пытался выяснить. Обидно.

Хорошо помню "Цифрового", а "Vita Nostra" похуже, но вроде как выходит, что Раа - это мир, созданный как идея, Сашей. Её мысли об отсутствии смерти и страха реализованы здесь? Выходит ли тогда, что девчонка создала нежизнеспособный мир? Если бы читал в связке, наверное, смог бы зацепиться и поразмышлять больше. В отрыве произведение кажется очень слабым.

Не буду говорить за каждого, но уж точно многим доводилось испытывать в жизни «бессмысленную жажду чуда», о которой писал Арсений Тарковский. Множество фантастических произведений рождается из желания чудес, которые пусть и не были бы нам видны, но существовали где-то рядом, на соседней улице, за углом. Не такой главный герой романа «Автохтоны» Марии Галиной. Когда-то в детстве он принимал два красных огонька в ночной тьме за глаза великана, пока отец не объяснил ему, что это маячки на вышке. С тех пор главный герой, который до самых последних страниц будет оставаться безымянным, всегда видел только сигнальные маячки, даже если на него в самом деле смотрел злой великан. Великан действительно может оказаться злым, ведь мы зачастую забываем, охваченные жаждой чуда, что чудеса могут быть с двойным дном — и не совсем приятные.

Главный герой отмахивается от чудес и упорно не желает видеть их, так что повествование разделяется на три русла и нельзя сказать, какое из них более полноводное. Одно — сугубо практичное, сухое, детективное сквозь призму восприятия основного персонажа. И пусть рассказчик не слишком надежен, ведь литература давно приучила нас быть немножко параноиками и не доверять беззаветно любому рассказчику, все же его точка зрения имеет право на существование. Второе русло — местечковое, автохтонное, сказочное. Городские легенды на территории бывшего СССР не слишком в ходу, это больше западный термин, однако именно из них рождается полумифическое полотно, которое ткут жители городка. Истории про сильфов, саламандр, тритонов и оборотней с успехом заменяют сплетни и скандалы из ток-шоу. Этими легендами город понемножку пытается опутать и затянуть в себя главного героя, сделать его из чужеродного своим, добавить толику кипучей «автохтонности» в холодную кровь, поэтому даже официанты в кафе, завидев его в первый раз, спрашивают: «Вам как обычно?» Третье русло – это читательское восприятие. Читателю постоянно придется сидеть между двух стульев и мучительно метаться между реальностью и ей же с приставкой «сюр-».

Итак, главный герой пытается распутать загадку спектакля многолетней давности, по крайней мере, он так утверждает. История с придумыванием продолжения рассказа Гайдара про голубую чашку дает нам ключ: надо не слепо верить рассказчику, а попытаться понять и вообразить его предысторию: почему он этим занимается и почему поступает именно так, а не иначе. Перед основным персонажем и перед читателем встает вопрос, вечно ли все-таки искусство или оно давно мертво? Можно ли воскресить то, что давно прошло? И как только мы задаемся вопросами о времени, как все начинает перемешиваться и путаться. Не случайно одного из главных действующих лиц зовут «Вертиго», только если настоящее медицинское вертиго — это головокружение и путаница в пространстве, то вертиго в «Автохтонах» — это головокружение и путаница во времени. Искусство, например, вне времени и пространства. В романе спектакль многолетней давности ставит сам себя на протяжении долгих лет, то есть всегда, главный герой ходит по одним и тем же местам в одно и то же время, как фигурка на пражских курантах, а потом и вовсе настоящее с прошлым перемешиваются в слоистый коктейль. Как запеканка, которую постоянно готовит одна из героинь: пусть начинки и разные каждый день, но творожная основа всегда одна и та же, так что главный герой сомневается даже, не вчерашняя ли это запеканка под новым соусом. Главная линия романа сплетается кольцами, идет внахлест сама с собой, но автор не забывает и про полутона, подтемы и субвопросы. Произведение не осталось однолинейным, что не может не радовать.

Автохтонам уютно жить под незримым куполом городка, как в стеклянном шаре. Земля придает им сил, словно Антею, улицы и дома кажутся продолжениями местных жителей. Пока главный герой решает загадки, идет по следу и ворошит прошлое, местные жители, как единое целое, застыли на месте и выполняют собственные задачи. Городок окутан атмосферой вечного карнавала, вот только непонятно, скрывается ли под масками красота или тлен, веселые ли это маски танцующих беззаботных обманщиков или тяжелые маски чумных докторов. Главному герою с самоопределением повезло меньше. Как бы стойко он ни цеплялся за реальность, изнанка мира все же постепенно просачивается как в его сознание, так и в текст романа. То, что начиналось как детектив, совершенно незаметно перетекает в нечто иное, как неведомо для самого себя мало-помалу сходит с ума здоровый человек. Главного героя эта зыбкость и двойственность реальности не устраивает, он хочет раз и навсегда определиться, где белое, а где черное. Однако автохтонное пространство не дает ему однозначности. Например, он хочет убить Вертиго. Но ведь убить Вертиго можно не только физически, при помощи пистолета, яда или ножа. Достаточно перестать верить в Вертиго, не понарошку, а по-настоящему, чтобы он стал раз и навсегда мертв для тебя во всех слоях времени. Так что все решения и разгадки предстают перед главным героем сразу с двух сторон. Сможет ли он справиться с самим собой и сделать, наконец, выбор — главный вопрос романа. Важнее даже, чем какой именно выбор он бы сделал.

Есть очень хорошая метафора, которая растет из самого текста произведения. В коридоре одного из персонажей висит медленно мерцающая лампочка, и мы вместе с главным героем вспоминаем, что лампочки по принципу своего действия не светят непрерывно. Каждая лампочка быстро-быстро мигает, освещая пространство, а наш мозг сам достраивает цельную картинку постоянно светлой комнаты, так как не может воспринимать такую скорость нормально. Но ведь если она постоянно загорается и освещает пространство, значит, эта же лампочка постоянно затухает и пространство окутывает тьма. Что если бы мозг мог достроить картину не только по мерцающим вспышкам света, но и по мерцающей тьме? Была бы она такой же реальной и правдивой, как и ее светлая версия? В «Автохтонах» Мария Галина дает нам возможность выбора, как именно и с какого ракурса смотреть на всю историю. Правильного или неправильного варианта здесь не будет, решение останется за читателем, как и его последствия.

Роман не стоит читать тем, кто любит, чтобы автор объяснял все до последней буквы и до последнего блика на стене, не оставляя возможности читателю для сотворчества. Мария Галина вообще не пишет для тех людей, которым по душе, чтобы автор проводил читателя по тексту за ручку, указывая пальчиком на наиболее интересные места. Впрочем, один на один с ловко закрученной историей она нас тоже не оставит и в нужных местах подскажет направление знаками, нужно только быть готовыми их видеть. Думаю, что «Автохтоны» понравятся тем, кто считает читателя почти равноправным автору коллегой, участвующим в создании ткани хорошей истории. Кроме того, автор оставляет для нас даже не один, а два романа. Первый читается неподготовленным читателем без спойлеров. Второй предназначен для перечитывания и понимания множества маленьких деталей, которые мы упустили при первом прочтении. Текст, впрочем, один и тот же.

Книгу прочитала еще пару дней назад. Но все это время пыталась осознать - понравилось или нет, даже несмотря на то, что изначально поставила книге достаточно высокий балл.
Если в общих чертах, то очень легко читается, автор использует множество оборотов речи, о которых можно сказать "крылатая фраза": что - то позаимствовал у классиков

Я вышел на тропу войны, скоро гробы подорожают!

что - то привнес свое

Настоящий чукотский воин немногословен. Он сначала думает, потом делает и только потом спрашивает у трупа: «Ага?!»

то, что однажды улетит в народ и станет афоризмом.
Все пыталась понять, к чему была первая глава, в которой чукчи на Аляску с войной собирались и только в последней главе автор вывел снова на зачин и все сразу встало на свои места. Ну, а если говорить о сюжете, то весь смысл сводится к тому, что у каждого в жизни есть свое предназначение, и как бы ты от него не убегал - морем, самолетом, на лыжах или санках, все равно однажды оно тебя настигнет. И если ты родился в семье потомственных заводчиков мамонтов, то, мамонт тебя задери, ты должен, нет, ты просто судьбою обязан посвятить им жизнь, тем более что твоя мечта - море - тебя принимать не возжелала.
Я не была знакома с творчеством автора ранее. И история о разведении мамонтов, огромных мохнатых, очень умных, дружелюбных и преданных существах для меня оказалась внове. Повеселил несказанно маркетинговый отдел со своими исследованиями, задачами и решениями.
Сейчас перечитала все написанное выше и понимаю, что оценку поставила такую не зря. Грустно - веселая и трогательная книга о суровых чукчах и их любящих сердцах.

Бывают слова - полова, мусор, и они превращаются в ничто, едва прозвучав. Другие отбрасывают тени, уродливые и жалкие, а иногда прекрасные и могучие, способные спасти погибающего. Но только некоторые из этих слов становятся людьми и тоже говорят слова. И у каждого в мире есть шанс встретить того, кого он сам когда-то произнес вслух...

Я уже не помню, когда я впервые посмотрела фильм "Матрица", но отлично помню своё впечатление от совершенно крышесносного сюжета, от нереального, но, пожалуй, заманчивого утверждения, что мир - это не то, к чему мы привыкли. Что мир - это совсем иное. И твоё право верить или не верить этому.

Книга Дяченко вызвала у меня похожие чувства. Нет ничего простого в нашей жизни: как она устроена, кем заведён этот механизм и кто смазывает маслом его колёсики - это вечные вопросы, которыми задавались люди. И я не исключение.
Авторы предложили свою версию мироустройства, не скажу, что они прописали все детали, но общее впечатление от масштаба задумки грандиозное. Конечно, остались вопросы, ведь авторы не маги) Но нужно отдать должное их воображению - предложенный мир звучит, приникает в читателя и привораживает.

Фундамент - это страх. В первую очередь за близких. Согласна полностью. Именно он - вечный двигатель. Манипулирует людьми ещё как! Уже боишься своего страха, понимаешь умом, что нужно перестать, быть сильной, но... всё равно боишься. Как бы не навредить, не специально, просто по неосторожности. Паутина, которая засасывает с неимоверной силой.
А если сказать человеку, как сказали героини Сашке, что от её поступков зависит жизнь её мамы? Это даже не стимул, это просто безропотная сдача по-полной. Кому? Человеку в чёрных очках, раздающему странные, непонятные (пока!) приказания. Ослушаться? Да никогда!

И Сашка, словно заводная кукла, непонятно зачем купается ранним утром голышом в море, нарезает круги в зимнем парке, едет в неизвестность по имени Торпа, в маленький городок, где ей предстоит учиться... Как бы удивлённой маме объяснить на кого... Сашка сама без понятия.

А дальше странность только усиливается, лишая равновесия. Сплошная белиберда в учебниках, наводящие ужас второкурсники, приволакивающие ноги или застывающие в пространстве, преподаватели намертво замуровавшие правду о том, ЧТО ЖЕ ЭТО ЗА УЧЁБА?!!
Бесспорная пятёрка Дяченко только за описание процесса учения. Лично я горбатилась вместе с героиней над учебниками, продираясь сквозь непонятное, чувствуя груз и тяжесть, и страх не смочь, не выучить, не сдать экзамен. Закрывала глаза, старясь впихнуть параллелепипиды в круги и, надев наушники, слушала оглушающую звериную тишину...

Меняющая изнутри Сашка, происходящие с ней чудесные метаморфозы - за это тоже отдельный респект. Особенно понравился эпизод с поездом, когда шаг в пустоту оказался прозрением сущности себя и мира.
К слову, в правильной пропорции и очень чётко поданы реализм студенческой жизни и фееричная, запредельная, фантасмагоричная часть существования героини. Они, эти части, перемешиваются и в то же время прекрасно соседствуют друг с другом.

А ещё, книга о красоте и мощи слов не могла не порадовать эпитетами и метафорами. Не стану цитировать их здесь, вытряхивая из текста. Он вообще очень живой - текст, дышащий и густой. Почти на каждой странице приходилось останавливаться, чтобы осознать все детали, представить картинку, постараться разложить по полочкам предложенные утверждения. Заманчивая получилась игра в "может быть" и "а вдруг". Для нас - людей, помешанных на книгах и чтении, на словах и текстах, идея привлекательна вдвойне.

Закрыв книгу, я подошла к окну. Заснеженная улица, одинокие фигурки людей, спешащие домой в поздний час. Не поверите, какое классное открывается зрелище на привычное и обыденное, если довериться воображению Дяченко и запустить своё на полную катушку! Читайте и проверите сами)

Тень оставляет каждый наш поступок...
В начале было слово, без сомнений!
Звучи без фальши, Сашка, - мир так хрупок!
Твори реальность правильных решений!

Дальше...

Быть избранным - тяжко, быть избранным - это не только спасать мир левой пяткой так, чтоб не выбилось и волосинки из идеальной прически, это не только сражаться с монстроподобными соперниками, это может быть и совсем иначе, тихо, без шума и пыли, принудительно, так, что выбора реально нет. Представьте, вот просто представьте из глубин вашей уютной, насиженной жизни, что завтра на вашем горизонте появится невзрачный человечек в темных очках, и попросит... Попросит что-то такое, что исполнить будет чрезвычайно сложно, но необходимо, потому что он, во-первых, никогда не просит совсем невозможного, во-вторых, ну вы понимаете, у вас родственники есть, а смертность нынче высокая, вы же не хотите столкнуться лицом к лицу с мурлом статистики? В общем, вы послушайтесь, все для вашего блага. И вот так раз, другой, третий, и каждый приход человека будет означать, что ваша выстраданная и распланированная жизнь летит ко всем чертям. В один из таких приходов человек даст вам бумажку, которая говорит, что вы зачислены в некое учебное заведение, о котором доселе не слышали, и вам, избранному, придется туда ехать. Не просто ехать, но и прекрасно там учиться, выкладываясь на полную, каждую секунду насилуя свою природу. Не хотите? Не будете? Не можете? Вы про статистику, случаем, не забыли? Вариантов, в общем говоря, маловато: либо вы делаете то, что от вас хотят, либо вы угробите парочку самых любимых родственников, а потом и вас самих вынесут вперед ногами.
Не знаю, как у вас, а у меня от такой "избранности" волосы встают дыбом. Это вам не галактику спасать в гламурном костюмчике, это каждый день, раз за разом, через страх, боль, нежелание, вы-жи-вать самому и бороться за то, чтоб жили близкие. Книга затягивает напрочь, особенно интересен контраст между суховатым слогом, нарочито серенькой атмосферой и и той бурей, которая возникает в душах героев, когда они понимают, с чем им пришлось столкнуться, как им теперь придется жить дальше. Простота стиля лишь подчеркивает многогранность и глубину содержимого.
Особенно интересно, что для обучения героев взяли упрощенную модель обучения послушников дзен-буддистских монастырях. Одни коаны чего стоят, я аж восхитилась, когда увидела. Если хоть немного в теме, не провести параллели просто не получится. Тут вам и специальные физические нагрузки, и своеобразные медитации, и упомянутые коаны, которые не разгадаешь, пока не выйдешь за пределы житейской логики, и все это для того, чтобы выжать, выцарапать "избранных" из их скорлупы, превратив в нечто большее, чем обычный человек.
Страшная книга, страшная и затягивающая, стоящая потраченного времени, каждой минуты, очень глубокая, если дать себе труд вглядеться. Только осторожнее вглядывайтесь, а то и книга может вглядеться в вас в ответ.

"Новый Дозор" для меня все равно, что вожделенная доза для наркомана в затянувшейся ломке. С Антоном Городецким и иже с ним я познакомилась больше десяти лет назад (охо-хо, неужели это было так давно) и для меня эта история сразу стала чем-то вроде "любви на всю жизнь". При этом, признаю, что, не говоря о "Новом Дозоре", "Последний Дозор" уже был лишним, но... смотрим выше про ломку и наркомана, ага.

И так, все те же, все там же. Злобный пупсик Завулон (правда в этой книге его отчаянно мало пичалька), Городецкий со своими вечными страданиями и размышлизмами аля юный Вертер (только поунявший свой пыл, да оно и понятно - годы уже не те, да и бюрократия на работе свое дело сделала) и остальные Иные всяко-разных уровней силы.

Снова мир на грани, и только один прЫнц (хотя, скорее, королевич, чо уж) на белом коне, а может и без коня, в силах спасти всех и вся. Скажите, как его зовут? Нет, не Буратино. Антоша. Вот люблю этого пьянчужку и нытика, всей душой к нему прикипела, но не много ли ему судьба (и не только она) отвесила щедрот? Так и хочется прилепить ему на тщедушную грудь знак - большую красную букву "S" "Г" на желтом фоне.

В "Новом Дозоре" ол инклюзив, как говорится. Тут тебе и куча флешбеков, разъясняющих многие детали из прошлых частей, старые добрые герои и даже те, что лишь раз или два мелькнули на страницах "Дозоров", а еще ведьма Алина тут как тут. Помните этот славный персонаж, мечущийся, как мыло по тазику, с одной стороны силы на противоположную? Прелесть, что за бабка, хоть и стерва редкой породы.

К чему придраться в этой книге тоже есть и даже в избытке, но это ж бубль-гум любимые "Дозоры"!!! Поэтому фиг с ними - с минусами и недочетами, спишем их на первые признаки стариковского брюзжания товарища Лукьяненко. Все равно ведь от "Нового дозора" просто невозможно оторваться, он категорически не читается частями и самыми маломальскими урывками. Только запоем, только целиком и полностью и только за 6-8 часов. Будьте бдительны! Принимайте пищу внутривенно

пы.сы. и, да

– Вот почему пророк – противный жирный мальчишка, а не красивая молодая девушка? <...> Нет мотивации жертвовать собой!

Действительно жеж!

пы.сы. 2 у меня одной стойкое ощущение, что ту би контед?

17.04.2024. Маятник. Степан Вартанов. 2012 год.
Что произойдет, если обычный подросток попадет в мир, где главной движущей силой является магия? И не просто попадет, а займет место наследника могущественного клана, которого боятся большинство местных обитателей. И жить он должен не во дворце, окруженный преданной охраной, а в школе магии, где так же обучаются наследники кланов соперников.
Вот вроде бы в книге показаны нередкие для фэнтези вещи - попаданец в другой мир, обучение в магической школе, некая элитарность главного героя. К тому же написано еще в детско-юношеской манере с не очень богатым языком, и большим количеством куцых предложений. Да и обильные вкрапления прямых отсылок на популярные произведения кажутся лишними. Но тем не менее роман цепляет.
Несмотря на стереотипные темы в книге прописан интересный мир и его устройство. Магия тесно переплетена с технологиями. Из-за этого книга все больше и больше затягивает, так как хочется узнать о том, как автор объяснит те или иные механики. Стиль текста, вопреки простоте, не вызывает неприятия, легко читается и не порождает пауз. Кроме того, удачная компоновка событий не создает просадок интереса. Не стоит забывать и о главном герои, который своими поступками и мыслями так же подогревает внимание, хотя и вызывает сомнения своей удачливостью и целеустремленностью.
После прочтения книги возникает ощущение, что явно задумывалось продолжение. Причина тому не совсем завершённые линии героев и какая-то недосказанность. Но насколько я понял, сиквела, который дальше расскажет нам историю Ромки, не существует
Занимательное фэнтези с необычной концепцией мира. 7 из 10.

В прошлом году я прочитала "Территорию" и в этом меня снова потянуло на Чукотку. А там за это время такие чудо-юдища завелись, точнее реинтродуцировались. Такие прекрасные, что слов нет. И умные, и сильные, и красивые, одни челки чего стоят. А еще полезные в плане улучшения породы людей, ведь для настоящих мамонтов подходят только самые лучшие, настоящие люди.
Прочитала этот небольшой роман с огромным удовольствием и всем рекомендую. А мне снова захотелось на Чукотку, несмотря на летние снежные бураны и перепады погоды от просто плохой до отвратительной. Автор с замечательным юмором описывает местных жителей и трудовые будни лучшего на Чукотке, а то и в России (хотя якуты тут поспорили бы) питомника мамонтов. Ведь мамонты - это не только архиценный мех, но и всепогодный грузовик повышенной проходимости, и верный друг-товарищ.
Пролог правда вообще непонятный, зато основная история расчудесная. К истории пролога возвращается эпилог и как я поняла, в нём звучит намёк на продолжение. Если оно будет, я бы почитала.
Исполнение Даниила Крылова мне понравилось, голос у него приятный и ошибок не заметила. Пародия на вождей, которым в книге было выделено по паре реплик, тоже удалась на мой взгляд.