Культурология — цитаты из книг

В конце концов, не все понимают, что почитать, если у них нет конкретной цели: лишь немногие люди вооружены книжными каналами, следят за издательскими программами, формируют свои вкусы — это работа, которой не всегда хочется заниматься, иногда есть желание просто почитать хорошую книжку.

— Сатаною надо быть и мышкою! — залился он, подняв глазки к небу. — Мышкою, чтоб попривыкнуть к неполноценности и защититься таким путем от Высшего, а Гордынею, застилающей свет, чтоб не погибнуть от тоски, от ущемления Я. Вот-вот! — и он выпил пиво.

история человечества — это воспоминания, которые передаются от поколения к поколению, становясь всё более смутными; воспоминания, которые мы утрачиваем с тем, чтобы приобрести что-то новое.

Искусный повар стоил дороже боевого коня, а за изысканную заморскую рыбу платили больше, чем за участок земли, — строгий критик современных ему нравов Катон Старший видел в этом высшие проявления деморализации.

Именно ДПС является одним из наиболее вездесущих государственных ведомств, весьма активно вмешивающихся в повседневную жизнь горожан.

Большие «северные» зарплаты, развитые социальные инфраструктуры, исправно функционирующий транспорт и длительный отпуска, изобилия в магазинах по сравнению со многими городами средней полосы делали Север очень привлекательно выбором для трудовых мигрантов со всего Союза.

Для всякого сообщества необходимо поведенческий культурные образцы, которые бы будут задействованы в построении идентичности. Такими образами могут стать произведении популярной культуры – литературы, кино, музыки, телевидение, компьютерных и игр.

Успешность или не успешность посещения невидимых городских объектов оценивается сообществом по итогам проведённых фотосъемок.

Если стандартный прогулка – это признанные всеми паломничество к традиционным памятником, марки рующий город, то в нехоженых местах пары словно край с ней в прятки. Здесь город неузнаваем, не видим, и скрыть, и это делает делает праздник личным.

Интересно отметить, что создатели плеера изначально предусматривали возможность слушать плеер вдвоём, для чего в плеере имелась два разъёма. Но этот способ так и не приобрёл популярности.

В Лондонском музее транспорта среди экспонатов, наглядно демонстрирующих, как проводили время в пути пассажиры лондонской подземки в начале прошлого века, можно обнаружить не только причудливый, с точки зрения современного пассажира, набор вязальных спец, но и вполне привычные для нас кроссворды и шоколадные обертки.

Помните, была в детстве такая игра? Все встают в ряд и по очереди кричат: "Заяц, заяц, сколько время? Я спешу на день рождения! У меня часы стоят, ничего не говорят". А заяц отвечает: "Три верблюда, пять лилипутов, один великан, четыре кастрюльки". То есть измерялось не само время, а расстояния. Кто быстрей дойдет до…

Будучи невидимыми, не обжитым и неиспользуемыми, исключённым из городской повседневности, пустые заброшенные пространства становится местами, где разворачиваются особого рода эстетические, исследовательские телесной и игровые практики.

В конце советской эпохи только ленивый не считал своим священным долгом походя пнуть ту навязшую на зубах мешанину из гуманистических и большевистских ценностей, из Толстого и Брежнева, которая по прежнему выдавала себя за российскую культуру. Большая часть структурных одноходовок, используемых Сорокиным или Пелевиным, —…

Меня очень интересует наша одержимость ярлыками: мы совершенно не можем думать вне заданных рамок, хотя знаем, что ярлыки ограничивают и искажают наше познание.

Как вы знаете, наша география — всегда воображаемая. Места существуют в том виде, в каком нам их описали; физическая реальность призвана разубедить нас в том, что место на самом деле выглядит так, как о нём рассказывают.

Как говорил Борхес, пусть другие хвастают тем, что они написали, я же буду хвалиться книгами, которые прочёл.

Жить в окружении книг означает, что вы не пасуете, не сдаётесь, хоть стопка непрочитанного всегда на голову выше того, что удалось закончить. 

пускай я более-менее сведущ в вопросах литературы и чтения, но руки у меня растут не из того места.

У меня есть ощущение, что книжные магазины в соблазнительной, почти непристойной манере выставляют книги на полках и в витринах с одной лишь целью — продать товар. Напротив, библиотеки книги прячут или, по крайней мере, скрывают, как будто довольствуются тем, что им поручили их собирать и хранить. 

И если ты любишь книги, хоть и не тратишь целое состояние на уникальные или экзотические издания, ты постоянно покупаешь другие книги — карманные, новинки, подержанные, — потому что страсть — это тирания.

Как нумизматика или филателия, библиофилия — это увлечение более музейное, чем жизненное. Это анахронизм, который переносит нас в эпоху, когда чтение было исключительно достоянием элиты.

Единство Библии — это коллективная иллюзия, питаемая в течение веков читателями-иудеями и читателями-христианами.

ведь слияние дискурса и объекта, виртуального и физического, разума и тела — это то, что делает нас людьми.

Наука, включая и философию, полемична по самой своей природе, а полемическое неотделимо от агонального. В эпохи, когда в мир вторгается новое, агональный фактор, как правило, выходит явно на первый план. Так было, например, в XVII в., когда естественные науки достигли блестящего расцвета и завоевывали все новые…