60 на двоих. 10 фактов об Акунине и Чхартишвили

Настоящее имя писателя Бориса Акунина, Григорий Чхартишвили, однозначно указывает на грузинское происхождение. И действительно, будущий писатель родился в райцентре Имеретии, одного из исторических регионов Грузии. Но грузин он только по отцу, офицеру-артиллеристу Шалве Чхартишвили; имя же матери — Берта Исааковна Бразинская — столь же однозначно указывает на происхождение еврейское. Но год ее рождения (1921) уже подразумевает, что родным языком ее был русский. Всю жизнь она работала учителем русского языка и литературы. Не нужно быть мастером дедуктивного метода, чтобы не сопоставить это с родом занятий сына.

Семья переехала в Москву, когда Грише было два года, и он рос, как растут все мальчики из интеллигентных московских семей: спецшкола, университет. В его случае — историко-филологический факультет входящего в МГУ Института стран Азии и Африки.

2. Прежде чем стать Акуниным, Григорий Чхартишвили вполне успешно работал как переводчик и литературовед. Прожил несколько лет в Японии, где даже успел выпустить семейный корешок, а в 1994 году стал редактором, впоследствии заместителем главного редактора журнала «Иностранная литература», с отчетливой перспективой стать со временем главредом — что считалось более чем успешной карьерой в его среде. А широкой (относительно) публике запомнился остроумной, хотя и мрачной книгой «Писатель и самоубийство» (опубликована в 1999-м), в которой выбранный предмет подвергался всестороннему анализу. При этом сам автор подчеркивал, что не намекал на какую-то особенную склонность именно писателей к самоубийству, а просто взял их для удобства рассмотрения, потому что писатели — это достаточно чётко очерченная социальная группа, по которой наработана достаточно обширная и долговременная статистка.

3. По позднейшему признанию самого Акунина в его «Живом Журнале», «беллетристическое начало» шевельнулось в нём впервые в 1997 годку при весьма невеселых обстоятельствах:

«1 апреля 1997 года, я вдруг понял, что буду писать роман. Я ехал на автобусе с кладбища. Незадолго перед тем умер отец и надо было заниматься всякими печальными могильными делами. Настроение у меня было соответствующее поездке.
Я думал про отца, улыбался, вспоминая связанное с ним смешное (он был легкий, веселый человек, у него и на поминках все то плакали, то смеялись); потом стал думать про несмешное – про книгу «Писатель и самоубийство», которую я в то время писал и которая совсем придавила меня своей тяжестью. Утром перед поездкой я штудировал «Дневник писателя» Достоевского за 1876 год (там много про суицид) и в примечаниях прочитал про молодого москвича, застрелившегося в Александровском саду, – на Федора Михайловича эта драма произвела большое впечатление.
И вдруг я увидел очень явственную картинку.
Скамейка, на ней сидят юная прелестная девушка и солидная дама среднего возраста. К скамейке подходит молодой человек, что-то говорит (слов не разобрать), потом вынимает из кармана револьвер, крутит барабан, подносит дуло к виску – и выстрел. Самоубийца падает мертвый, девушка падает в обморок, дама не падает, но разевает рот и беззвучно вопит. Всё это и страшно, и весело. Не могу объяснить, почему – но весело. Как-то оно всё наложилось одно на другое, в том кладбищенском автобусе, и образовался некий энергетический заряд, который требовал выстрела.
Главное, мне ужасно захотелось узнать, что сказал юноша и что вообще всё это значит.
В тот же день я начал писать роман. Через шесть недель он был готов. Я назвал его “Азазель” ».

Выбранный автором при публикации в 1998 году псевдоним Б. Акунин (расшифровка «Борис» появилась уже в 2000-е, когда его книги стали бестселлерами) не менее красноречив, чем собственная фамилия, но в другом роде. Номинально он основывается на созвучии мало кому известного в России японского слова «аку-нин» (злодей) с именем знаменитого анархиста Михаила Бакунина.

То есть отсылает к XIX веку, в котором изначально и предполагалось разворачивать действие всех романов проекта «Новый детективЪ». А с другой — к «лихим девяностым», когда в моде были каламбурные названия и сокращения с двойным смыслом. Достаточно назвать самый популярный в то время среди московских гуманитаpиев клуб «ПирОГИ», в названии которого считывались одновременно и «пироги», и открывшее клуб «Объединенное Гуманитарное Издательство», и, разумеется, вездесущий «пиар» в специфическом российском значении, к которому имело прямое отношение подавляющее большинство посетителей клуба — рьяных поклонников Б. Акунина, безошибочно узнававших в нём «своего».

4. На девяностые же годы, когда люди в 25-27 лет становились директорами банков и главными редакторами газет, указывает и главный герой — молодой чиновник Эраст (ещё одно литературное имя, отсылающее к персонажу Карамзина) Фандорин, не слишком буквально соблюдающий букву закона и мгновенно взлетающий по ступенькам карьерной лестницы при помощи могущественных покровителей. Которые в конечном счете оказываются далеко небескорыстны и небезупречны.

5. Не менее любопытен и главный герой другого раннего акунинского цикла, «Провинциальный детектив» — молодая образованная монахиня Пелагия, а также ее «помощник» — демонстрирующий широту взглядов митрополит Митрофаний. В этих персонажах отразился, в травестийном виде, запрос части интеллектуальной элиты на «модернизацию» православия, встраивания его в либеральный дискурс. Законченное воплощение этот «дискурс» нашел еще в одном Фандорине — Николасе — англичанине и прямом потомке Эраста, который возвращается в Россию и открывает свой частный бизнес. Который, впрочем, у него не очень пошел. Романы про Николаса — тоже не очень пошли (относительно успеха рокового красавца Эраста).

6. Невероятный успех первых романов про Фандорина, в том числе среди читателей, традиционно детективы не признающих, объясняется не только мастерской стилизацией и искусным смешением многочисленных литературных и исторических источников, но и тем, что в романах, помимо распутывания детективной загадки, искался ответ на насущный для читателей вопрос: можно ли оставаться безупречным человеком, служа в небезупречных структурах, как государственных, так и частных?
К восьмому, и, пожалуй, лучшему роману фандоринского цикла, — «Статский советник» — герой окончательно решает для себя этот вопрос. Причем решает отрицательно — и подаёт в отставку. Любопытно, что в экранизации, продюсируемой компанией Никиты Михалкова «Три Тэ», конец поменян на противоположный — Фандорин остается на службе у нового московского губернатора, который ему отвратителен, чтобы компенсировать его недостатки: таким образом он исполняет свой гражданский долг.

7. Такое умение разумно сочетать авторскую позицию с интересами дела сделало Акунина одним из самых коммерчески успешных русских авторов: его романы расходятся многосоттысячными тиражами и переведены на тридцать языков. (Суммарный тираж — 30 миллионов экземпляров!) По ним снято пять фильмов и сериал — больше, чем у кого бы то ни было из современных русских писателей. Причем Акунин — единственный из них, кого экранизируют не только российские, но и иностранные режиссеры (если не считать «Больше Бена» — курьезную английскую «экранизацию» одноименного романа-травелога «Спайкера» и «Саббаки», то есть С. Сакина и П. Тетерского).

В 2015 году британская телекомпания заключила с ним контракт на сериальную экранизацию романов «Смерть Ахиллеса», «Статский советник» и «Коронация». А ранее роман «Азазель» собирался экранизировать (и купил права) давно paботающий в Голливуде голландский режиссер Пол Верховен: проект не удалось реализовать из-за беременности Милы Йовович.

8. Добившись устойчивой репутации и связанной с ней финансовой устойчивости, Акунин-Чхартишвили пустился на рискованные эксперименты. Он «обнулил» свою славу, выпустив в 2007–2011 годах два цикла романов — исторические (без детективной линии) и сентиментальные, соответственно под именами «Анатолий Брусникин» и «Анна Борисова». Эксперимент оказался не провальным, но и не блестящим, и в начале 2012 года Акунин завершил его — чтобы начать еще более масштабный и амбициозный.

Точнее, даже два эксперимента: во-первых, выпустил два романа, «написанные в соавторстве», т.е. на обложке которых напечатаны два имени, Чхартишвили и Акунин. Тем самым как бы подчеркивая намерение соединить занимательность с глубиной и серьезностью «настоящей русской прозы».

Хотя, надо сказать, что первая книга, подписанная «Акунин-Чхартишвили», вышла еще в 2005 году. Один из авторов написал ряд эссе про кладбища мира, а другой — проиллюстрировал их занимательными историями.

А вместе получилась прекрасная книга «Кладбищенские истории», с которой запустился новый «импринт» (другой бренд) близкого Чхартишвили издательства «Иностранка» под названием «Колибри».

9.