4.5 Всяк кулик своё болото хвалит

По-моему, магии и вообще таинственного непознанного в этом году было выше крыши, а этот научный труд стал апогеем игрового года. Обычно в ДП я избегаю научно-популярных и научных книг, особенно философии, так как объекты этой науки абстрактны, отвлеченны и иногда слишком расплывчаты. Подхвачу эстафету у Странника и продолжу жаловаться на формат книги. При чтении вспомнила славные студенческие годы со сканированием книг и разгадыванием кроссвордов в ошибках распознавания. Для текстового слоя PDF-файла это тоже характерно, но в меньшей степени, конечно, однако, за достоверность называемых Кулиану имён не поручусь и, от греха подальше, упоминать их не буду вовсе. При слушании синтезатором также доставляли удовольствие переносы и распознавания некоторых окончаний слов как сложносокращенных, любители различных говорилок и балаболок меня поймут. Еще ошибкой издателей было вынесение примечаний, коих было больше двухсот на каждую из десяти глав, исключительно в конец книги. Думаю, немногие будут скроллить файл, чтобы узнать, было ли в примечании разъяснение чего-либо или просто отсылка к другому литературному источнику. В общем, прослушивание "доставило удовольствие".
Повторюсь, что научную литературу читаю редко, и мои мозги заржавели изрядно, так что читала Кулиану по принципу: "Понравилась фраза - выписывай". Монография написана научным языком, что подразумевает много воды, постановку проблемы, поэтапное изложение хода мыслей религиоведа, культуролога (или как назвать Кулиану, кстати, ученика Мирче Элиаде), снова воду, биографии упоминаемых ученых, оккультистов и монахов, что часто было одно и тоже, выводы и задел тем для исследователей будущего, а также приложения. В итоге, можно прочесть восторженное предисловие с биографией Кулиану и приложения, там есть все выводы, а зарисовки даже красочней, чем в основном тексте книги. Мне неясна аудитория труда Кулиану. Для широкого круга читателей надо бы побольше ярких примеров. Для научных докладов Кулиану слишком многое отбрасывает. Например, он утверждает, что в Италии и в Румынии не преследовались колдуны, как в других европейских странах 15-18 века. Вкупе с тем, что в 1-2 веках нашей эры завоеванная Дакия была провинцией Римской империи, и румынский язык сохранил изрядно латинизмов, следует вывод, что обряды румын через 13-17 веков сохранили древнеримские отголоски. Один мартовский обычай дарить красные и белые нити и несколько схожих слов меня не убеждают. Одновременно Кулиану просто выбрасывает из своей гипотезы Трансильванию, где преследования были, а также живших рядом славян, греков, германцев, венгров и турок, якобы за полтора тысячелетия они на румын не повлияли. Сразу вспоминаю не раз уже упомянутого в этом году Еже Жулавского и его польских лунных астронавтов, а тут у румын из всей Европы всем колдовствам колдовство, и подтверждается всё опросниками конца 19 века. Упомянутые Кулиану румынские истории очень напоминают повести Гоголя, но славян же мы отбрасываем, вы не забыли? А в приложениях нет примеров тех опросников конца 19 века.
В начале книги была интересная гипотеза о том, что во время гонений ведьм протестанты неосознанно сплотились с католиками, так сказать, против общего врага. Однако, до Кальвина и Лютера колдуны церковь почему-то так сильно не беспокоили. Опутанный удушающей моралью пуританин 17 века, лишённый возможности развивать эстетическое чувство запрещением изображений и торжественных служб в протестантских храмах, значительно ограничил своё воображение. Аналогичная борьба с иконами в Византии была в 7-8 веках, за 700 лет до реформации, но на востоке победили почитатели икон. Дальше Кулиану не доводит рассуждения до конца, не сравнивает, как повлияло наличие или отсутствие символических изображений на западе и востоке.
Несмотря на расплывчатые упоминания в русском предисловии о занятиях Кулиану оккультизмом, в своей книге он ищет рациональные причины возникновения верований о ведьминых кругах, вампирах, оборотнях и шабашах. Грубо говоря, во всём виноваты грибы, испорченная спорыньёй рожь и до предела развитое воображение отщепенцев-колдунов. Однако, противореча самому себе, Кулиану дальше пишет, что в протоколах инквизиции ведьмы, рассказывая о рецептах снадобий, редко упоминали растения, содержащие психоактивные вещества. Туман неизвестности ничуть не рассеялся.
Маг, не колдун ни в коем случае, а именно маг по описанию Кулиану - это личность уникальнейшая и противоречивейшая. Он одновременно должен верить себе, ибо иначе убеждать других не сможет, и не поддаваться своим же убеждениям, чтобы из объекта манипуляции не стать её субъектом. Медик, религиозный деятель, пророк, предсказатель, астролог, современный шоумен, политик, артист, психолог, психоаналитик, менеджер и пиарщик - это подобные магам люди, только дым из их ушей идёт пожиже. С воображением людям творческих профессий надо быть осторожней, от мага до шизофреника не так уж далеко, они как бы на двух полюсах одной оси. В общем, чтение было занятным, но, к счастью, практических рекомендаций Кулиану не даёт.
Весной я читала "Ложу чернокнижников" Ирвина. Главный герой социолог там попал к оккультистам и доставал их просьбами: "Покажите беса, ну где у вас черти-то!". По мнению Кулиану и средневековые маги не смогли бы показать любопытному учёному своих чертей, так как те исключительно в головах колдующих. Я так и не поняла до конца, во что же всё-таки верил сам Кулиану. Слишком по-научному бесстрастно он пишет и слишком к неоднозначным выводам приходит. Книга может быть полезна читателям, увлекающимся историей науки и философии.
P.S. Молодцы сирийцы, византийцы, армяне и закрепившиеся до 12 века в Испании арабы. Если бы не расцвет культуры на востоке и их труд по сохранению и переводу античных текстов, Кулиану нечего бы было анализировать. Средневековье снова показано тёмным и непонятным, будто в Европе мысль тысячу лет просто не развивалась. Непонятна эта прерывистость и непреемственность.