4 О совах, мишках и постмодернизме

Ирония — непременная эстетическая составляющая мышления.
Сальвадор Дали

Перед нами пёстрая коллекция написанных в разные годы и не связанных друг с другом эссе от Умберто Эко. Сборник отличает неоднородность, как по форме, так и по содержанию. Многие эссе лаконичны, некоторые сопоставимы по объёму с рассказами. Тематически также наблюдается широкий разброс: от выбора мороженого, минуя детские воспоминания автора о родном городе, до советов по написанию введений и распознаванию порнографических фильмов. И конечно, неудобства путешествия с лососем получили должное освещение.
Эссе характеризует ироничная подача - некоторые откровенно сатиричны, в других можно разглядеть теоретически применимые на практике рекомендации.
Мои впечатления почти так же гетерогенны, как и представленные тексты.
Некоторые мне очень понравились, другие, напротив, показались скучными (к примеру, Stars and Stripes) или наполненными авторским самолюбованием.
Однако хочется отметить несколько положительных моментов, которые мне наиболее запомнились.
Не единожды в эпицентре внимания оказывается засилье бюрократии в повседневной жизни. Мы знаем, что формальности порой бывают иррациональны.
Так, выясняется, что для того чтобы поменять утраченные водительские права, нужно иметь влиятельные знакомства.
Истории такого рода могут показаться в чём-то банальными, но важно то, как, с какой иронией об этом пишет Эко.

Внимание, возможны спойлеры!
Эссе о сложностях картографии иллюстрирует, что может случиться, если искусственно взращенные теории поставить выше Человека. Эко пародирует наукообразный язык некоторых современных статей, словно написанных под лозунгом «как из мухи сделать слона».
Читатель чувствует себя сражённым нагромождением заумных предпосылок и следствий. Складывается ситуация, когда количество слов, достигнув определённого количества, вступает в область обратно пропорциональной зависимости от смыслообразующих единиц... Собственно, это предложение призвано дать вам представление, о каком нагромождении я говорю.
Создатели такого рода контента, видимо, забыли, что стремится нужно не к тому, чтобы простое сделать запутанным, а наоборот, чтобы сложное и многосоставное представить максимально просто и понятно.
Но вернёмся к нашим баранам.
Поставлена задача – составить правдивую карту одной империи в масштабе один к одному. Предлагается подвесить её непосредственно над картируемой территорией или сделать сворачиваемую карту, которую можно в любой момент развернуть.
Основная проблема, однако, в людях. Карта должна не только отражать особенности рельефа территории, но и показывать местоположение всех населяющих ее особей (привет недостижимому идеалу диктатур). Человеческие существа своей тягой к свободе перемещения могут нарушить аутентичность важного географического рисунка. Решит, к примеру, какой-нибудь непоседа забраться на простирающуюся над землёй карту и тем самым лишит сей документ валидности. С картой-свитком тоже проблем хватает. Как людям развернуть карту и при этом не сдвинуться с фиксируемой позиции?
Дилемму можно разрешить, если все жители решат потесниться и отказаться от минимального комфорта ради сохранения «дееспособности» карты. Если обратиться к языку символов, карту можно сравнить с господствующей идеологией, которая требует от своих адептов всё новых и новых жертв. При этом речь идёт о фиктивном отражении реальности.

Эко посвятил заметку использованию многоточий. Мне, как человеку, который иногда злоупотребляет этим пунктуационным знаком, стало вдвойне любопытно. Автор считает, что по многоточию в тексте можно отличить писателя от неуверенных в себе любителей.
Пришла вам в голову смелая метафора, но вы боитесь, что вас неправильно поймут или, возможно, не простят вам вашего оригинального подхода… На помощь приходят три точки – пунктуационный аналог дисклеймера, снимающего часть ответственности.
Вместо полного владения, вы берёте метафору или посетившую вас идею в аренду. Писатель к таким ухищрениям прибегать не должен.
Эко, как настоящий творец и мыслитель, не боится дерзких допущений.
Играя с названиями известных произведений, он показывает, куда могут завести невинные на вид три точки.

"A ... rose by any other name"
"Never send to know ... for whom the bell ... tolls."
"Who's afraid of ... Virginia Woolf?"

Можно вспомнить фатальный пример нерешительности: «Казнить… нельзя... помиловать...»

Зарисовка «Как говорить о животных» поднимает тему цинизма и двойных стандартов.
Люди на протяжении веков были не только безжалостны к животному миру, но и воспринимали это как должное. И вот, когда они осознали свою жестокость, то стали положительно отзываться о животных.
При этом человечество продолжает игнорировать страшные несправедливость и расслоение в мире.

We allow children of the Third World to die, but we urge children of the First to respect not only butterflies and bunny rabbits but also whales, crocodiles, snakes.

Детей учат, что медведи хорошие, чтобы не говорить о том, какие неблаговидные поступки совершают представители человеческого рода. Мишек в детских книжках изображают милыми и отзывчивыми и тем самым, по сути, производят инверсию прежнего враждебно-настороженного отношения к представителям фауны. Вновь имеет место антропоцентричный подход. Можно подумать, набор свойств медведей и само их существование обязано соотноситься с предпочтениями сапиенсов.

Фото мишки моё. Ставьте лайки, дамы и господа, не будите в нём зверя ;)

Эссе, которое мне особенно понравилось, исследует случай из жизни трёх сов, а именно их эротическое приключение с девушкой на комоде.
Здесь Эко вновь высмеивает компульсивное употребление умных слов (самого автора тоже кто-то мог бы уличить в чём-то похожем… немного самопародирования?).
«Совы на комоде» представляют собой гротескный симулякр. Совы симулируют любовь с дочерью доктора, т.н. эксперты симулируют ценный анализ, а читатели… нет не имитируют, а получают от всего этого удовольствие (правда, с многоточием).
Умберто, сохраняя максимально серьёзный тон, разбирает небольшой рифмованный текст, уходящий корнями в глубь веков. Анонимный отрывок противоречивого содержания и с точно неизвестной датировкой попадает в поле зрения учёных мужей. Вокруг него слышен лязг скрещивающихся мнений.
Приведу сам объект горячей дискуссии (на английском, так как читала на этом языке). Итак, «Three Owls on a Chest of Drawers»:

Ambarabà ciccì coccò
three snow owls on the chest of drawers
that were making love
with the daughter of the doctor.
But the mama called them...
Ambarabà ciccì coccò

Шестистишие перевели на многие языки в попытках отыскать за шаловливым поведением пернатых глубокий смысл. Исследователи рассматривают каждое слово под микроскопом своей исключительной эрудиции.
Одни специалисты полагают, что мать зовёт дочь, в трактовке других – она обращается к совам. Кто-то относит стих к XI веку, иные уверены, что датировка должна быть более поздней.
Единственное, в чём уважаемые эксперты согласны, – не следует воспринимать совиное приключение буквально, нужно разглядеть в нём аллегорию, отыскать аллюзии и обязательно провести какую-нибудь смелую аналогию. И не так важно, есть ли в тексте параллелизм или какой-нибудь другой «-изм», звучит ведь красиво.
Пикантность истории придают имена настоящих учёных (Ле Гофф, Хомский), якобы подвергающих эпизод всестороннему анализу.
Несколькими мазками Эко создал пародию на научные работы, где сотни страниц могут быть посвящены изучению нескольких писем или деталей одного портрета.
Авторы, вольно или невольно, пытаются доказать, что «если нечто выглядит как утка, плавает как утка и крякает как утка», то это вовсе не утка, а, к примеру, олицетворение непонятой всеми души, ну или маскирующийся дикобраз, засланный в утиное царство с секретной миссией (заметьте, без многоточий, я отвечаю за свои слова).
Примеры такого рода можно с избытком найти в литературоведческом анализе.
С историческими исследованиями - несколько сложнее. В них необходимо, пусть и без фанатизма, не принимать свидетельства за чистую монету, всё перепроверять и постоянно держать критическое восприятие включённым. Резюмирую мои сумбурные рассуждения: не нужно усложнять, но и воспринимать всё буквально зачастую не следует. Важен баланс, и конечно, искусство должно доставлять удовольствие. Далеко не всегда нужно снимать все покровы и, подражая археологам, раскапывать все потенциальные слои.

К минусам сборника я бы отнесла, повторюсь, некоторое самолюбование и снисходительность мэтра к простым смертным. Но саркастичный тон смягчался самоиронизированием. Умение иронизировать над собой, выступая одновременно в роли мудреца и шута, – одна из отличительных черт постмодернизма, не так ли?

Подведём итоги. Мне непросто количественно оценить сборник в целом, поскольку эссе очень разные.
Но, приняв во внимание, что многие мысли мне пришлись по душе, а авторский стиль местами доставлял удовольствие, поставлю достаточно высокую оценку.
Автор на страницах своих эссе не раз занимается парономазией (всякими каламбурами). Позволим и мы себе напоследок лёгкую паронамазию, только визуальную.

Шуточный коллаж по мотивам книги (фото взяты с Unsplash)

И последнее, Эко в одном из эссе акцентирует важность благодарности тем, кто подтолкнул нас к литературным «подвигам». Невзирая на авторский ироничный тон, в этом, безусловно, есть рациональное зерно. На этой ноте перехожу к благодарности…