4 Сколько лошадиных сил в тех строках

Рассыпаюсь в комплиментах стилю автора. Был поражен, как он сто лет назад писал похлеще и почище современных верлибристов.  Особенно на первых страницах, на вводной части. Потом уже примелькалось. И содержание не настолько увлекло.

Шкловский опередил время даже с учетом существования авангардистов, ЛЕФа, Белого, Пастернака, Хлебникова и прочих его экстравагантных товарищей и современников. Он очень странный и КРАЙНЕ не вписывается в советскую действительность, как я ее понимаю.

Его братья и сестра погибли при страшных обстоятельствах в урагане революции, а он не просто спасся и сбежал в Берлин, где была написана эта книга. Он вернулся и прожил до глубоченной старости, сохранив творческую профессию. Говорят, он был такой же эксцентрик, как и его тексты. И тогда как? Почему он вписался в мир скованных одной целью со своим "покупал цветы вместо хлеба"?

Ну да ладно, это лирическое отступление совсем не такое лирическое, как письма. Шкловский одновременно будто выворачивается насквозь (но шлейф его страдания каждый раз исчезает за углом до того, как успеешь как следует рассмотреть) и играет с читателем. Как будто он делится одними из самых глубоких переживаний за жизнь и при этом все их сам сочинил со скуки в тесной берлинской комнатке. Заодно рассказывает о других беженцах и о тех, кто остался и что осталось в Петербурге.

Уже оттуда, из 1923-го, Шкловский подмигивает постмодернистам, балуется с формой, что особенно хорошо видно по тому, как он обращается с письмами собеседницы Али, в которую почти безответно влюблен.

Есть в нем капелька того, что зовется гениальностью. Хотя, возможно, он по чуть-чуть набрал черт талантливого окружения. Он нестандартно мыслил, экспериментировал. Рад, что с ним познакомился.