4 No mori

Я 5 месяцев не писал рецензий и в наказание сделал харуки-ри! Однако, остался жив и из последних сил пишу этот отзыв.
Не все персонажи "НЛ" остались живы, и дихотомии "жизнь-смерть" автор уделяет немало внимания. Читал у японца только сборник "Призраки Лексингтона", так что пока не могу сказать много ли экзистенциализма в других его произведениях.

Например, уже в названии по-японски Noruwei no mori есть mori, при котором тут же вспоминается латинское Memento mori ("Помни о смерти"), а словечко no как бы говорит нам, что "смерти нет".
И правда: ушедшие из жизни Кидзуки и Наоко как будто никуда не уходили, они незримо остаются с Ватанабе. Любой суицид это трагедия, но в романе этого не чувствуется. Говорят, в японской культуре к самоубийствам отношение несколько терпимее, чем в других странах (самурайские, камикадзевские практики; защита чести и пр.). Возможно, что кроме этого, главный герой пытается сгладить свой недогляд за друзьями. Так или иначе, мне не хватило мотивировки. Мы понимаем причины у Анны Карениной, у Мартина Идена, даже у Ставрогина, а здесь как-то всё размыто. Наоко уже изначально была ранима, а не после кончины Кидзуки. Что их всех так ранит? Отчего все страдают? Ни социальной подоплёки, ни психологических травм я не разглядел.

Главного героя, конечно, ранят его душевно-нездоровые друзья. От этого он, кстати, тоже может заразиться, и кто знает, нет ли у него в его 37-летних ностальгических буднях мыслей о том же самом?

О том, что смерть (как бы крамольно ни звучало) это не так уж и плохо, говорит стечение обстоятельств, позволившее Ватанабе разрешить дилемму: Наоко умерла, и выбор между двумя девушками отпал сам собой. Нет, он не сказал "Слава Богу", он всегда будет нести с собой эту утрату, но похоже что Наоко он любил всё же из чувств сострадания и долга. И, как сестра Грегора Замзы, которая после гибели жука вздохнула полной грудью, Ватанабе тоже "освободился".
К слову сказать, смерть отца Мидори тоже имеет оттенок счастливого избавления.

Закидайте меня тухлыми суши, но лучшей парой для ГГ была бы Рэйко. Несмотря на большую разницу в возрасте (и маленькую грудь), между ними есть некая "химия" или, в контексте этой книги, "созвучие". Наоко, кстати, "освободила" ещё и Рэйко, отважившуюся покинуть свой "Бергхоф" лишь после смерти подруги. Самыми тёплыми воспоминаниями для героя являются посиделки втроём в санатории под гитару.

Наконец, нельзя не сказать про секс. Убери его из текста, и роман станет заунывным воспоминансом под минорный джаз. С ним же он имеет живость (где смерть, там жизнь, а что более витально, чем секс?), да и чем же ещё заниматься и о чём думать 18-20-летним студентам?
Кто читал другие книги Мураками, расскажите - у него в каждой книге всё так пикантно, или только в этой?

Мураками я представлял коэльоподобным модным излагателем поверхностных истин, и в рамках этой книги я оказался неправ. Приятный слог, меланхолия, экзистенциализм, интертекстуальность (Битлз, Манн, Фицджеральд и пр.). Впечатления предварительные, но для меня этот писатель (пока) гораздо более жив, чем мёртв.