5 Пронзительно, немыслимо, сильно

Евгения Гинзбург и Василий Аксенов

В последнее время читательский мир слегка угорел по антиутопиям, всем этим фантастическим сценариям, страшным сказкам, сатирическим выдумкам... А мне хочется забраться повыше и громко крикнуть - люди, вот! Вот лучшая антиутопия, которую мне доводилось читать в своей жизни. Доподлинная история, рассказанная от первого лица очевидцем событий. Это случилось всего-то меньше века назад, а уже кажется мне чем-то нереальным, совершенно немыслимым. И все-таки это было.

В один далеко не прекрасный февральский день 1937 года Евгению Гинзбург вызвали на часик в НКВД, а вернулась она только через восемнадцать лет, побывав в нескольких тюрьмах и лагерях, натерпевшись лишений и унижений. Много раз смерть дышала в затылок, и лишь чудом удалось ускользнуть из ее цепких лап. Лучшие годы, здоровье, любовь, семья, дети, профессия, планы на будущее - в один миг все это было зачеркнуто черным для Евгении и миллионов ее товарищей по несчастью.

За что? Да за что угодно - за действие или бездействие, неосторожное слово или подозрительное молчание, неподходящие связи, национальность или родство - лишь бы выполнить поражающий своей бесчеловечной жестокостью план. Вряд ли кто-то был застрахован от падения в эту бездну: самые истовые сторонники системы вдруг оказывались отверженными, самых старательных палачей накрывало очередной волной репрессий и выбрасывало за борт жизни, к вчерашним их жертвам.

Не то чтобы я не знала о Большом терроре, массовых расстрелах, ссылках, лагерях. Что-то читала, даже бывала в Музее истории ГУЛАГа. Однако наиболее полное и яркое представление об этих событиях я получила, пройдя по "Крутому маршруту" с Евгенией Гинзбург. Это был настолько пронзительный, незабываемый опыт в моей читательской жизни... "Крутой маршрут" многому меня научил - не датам и фактам, а чувствам, эмоциям, мыслям, с которыми прежде я, кажется, была почти не знакома.

Несмотря на внушительный объем, книга читается на одном (затаенном) дыхании. Автор определенно обладает большим литературным даром. Теперь я улавливаю разницу между кинематографичной выдуманной "Зулейхой..." и настоящей живой историей, записанной по горячим кровавым следам. Так хочется уместить в уголках памяти каждую из описанных в книге судеб, горьких, трагичных, нелепых, кратких, но их было слишком много - десятки, сотни...

...я лежу с открытыми глазами на средних нарах, и в голову мне приходят самые еретические мысли о том, как условна грань между высокой принципиальностью и узколобой нетерпимостью, и еще о том, как относительны все человеческие системы взглядов и как, наоборот, абсолютны те страшные муки, на которые люди обрекают друг друга.

М.

Моя рецензия на книгу Зулейха открывает глаза