Русская литература — цитаты из книг

Ленинград обладает мучительным комплексом духовного центра, несколько ущемленного в своих административных правах.Сочетание неполноценности и превосходства делает его весьма язвительным господином

Быть человеком довольно увлекательно, местами приятно. Но как мало, как непозволительно мало. Какая досада.

Самое страшное – когда злодейство входит в повседневность, становится бытом. У нас уже выработалась привычка к этому, с позволения сказать, жизненному укладу, и мы говорим о деталях нашего существования как о чем-то нормальном. Все дальше в прошлое уходят картины прежней, дотюремной жизни, все чаще с искренней…

запахи – это не пустяки, а чудесные события, которые случаются с нами буквально по тысяче раз на дню, а мы не замечаем, глупые дураки.

Такие-то дела, читательницы! Знаете что, девицы и вдовы? Не выходите вы замуж за этих артистов! <...> Лучше жить где-нибудь в табачной лавочке или продавать гусей на базаре. Право, лучше!

Свободнейший гражданин столичного города Лиссабона, молодой романист, столь известный... только самому себе и подающий великие надежды... тоже самому себе, утомлённый целодневным хождением по бульварам и редакциям и голодный, как самая голодная собака, пришёл к себе домой.

Они там сидели на нарах, выслушивали сообщение, выступали по очереди со своим мнением, заносили его в протокол, вырабатывали решение насчет очередных врагов народа

Об этой новой победе советской промышленности министр окружающей среды Италии высказался по телевидению так: «Сооружение этого комбината будет очень способствовать сохранению окружающей среды Италии»

Нечасто встречаются люди, способные так быстро и легко обучить нас единственно правильному отношению к жизни. Что бы ни творилось – на кухне, за окном, в небесах или в собственной голове, – всегда остается возможность поглядеть в зеркало, пожать плечами, не отводя глаз, сказать своему отражению: «Это – так». А потом…

Нога Настурции с белым полным коленом уже не искала его брючины и похмельно, разочарованно подумалось: все проходит - годы, любовь, уважение близких, миги радости, и только остается, как недостижимый пик альпиниста-фанатика проклятая дача - последнее дело жизни, крест на его совести, верная путевка в ад.

Моя знакомая как-то сказала, что одним из самых больших преимуществ взрослой жизни считает свободу от необходимости переступать трещинки на асфальте. В детстве наступить на трещинку – это же была настоящая катастрофа. А теперь хоть сто раз на дню наступай, ничего страшного не случится, проверено опытом. По-хорошему,…

Ленинград. Гигантская очередь. Люди стоят вместе часов десять. Естественно, ведутся разговоры. Кто-то говорит: – А город Жданов скоро обратно переименуют в Мариуполь. Другой: – А Киров станет Вяткой. Третий: – А Ворошиловград – Луганском. Какой-то мужчина восклицает: – Нам, ленинградцам, в этом отношении мало что светит.…

История о Вавилонской башне – это вовсе не притча о том, почему мы, бедненькие, должны теперь париться, изучать иностранные языки. А о том, что это не поможет. Но все равно надо стараться – вот прямо сегодня, здесь, сейчас – заниматься дешифровкой, буквальным, построчным переводом чужой разговорной речи, чужих жестов,…

Полнолуние сегодня, полнолуние. Хороший ежемесячный повод выйти из берегов, каждому – из своих. Потому что всякий человек – океан, и глупо всю жизнь искренне считать себя лужей, пусть даже самой глубокой и непросыхающей в микрорайоне

Надо бы не забывать нам, прекрасным и удивительным взрослым жирафам, что чьи-то глаза всегда следят за нами из зарослей. Это, разумеется, не налагает на нас обязанности опекать и заботиться; даже демонстрировать себя во всей красе вовсе не требуется. Единственное, что нужно, – не оказаться неумело раскрашенными фанерными…

В мае зеленеет не только трава, в мае зеленеют наши глаза: ночью, когда никто не видит, когда все кошки серы, наши глаза зелены от иллюзий самого разного рода. По весне зеленеет кровь – есть несколько дней в самом начале мая, когда наша кровь зелена, а тела одержимы иллюзией собственного бессмертия. Такие вещи почти все…

Понедельник сулил надежду. То есть, конечно, было жаль, что воскресенье закончилось и выспаться не удастся еще целых шесть дней кряду. Но как-никак новая неделя, после короткого, а все-таки перерыва. Казалось – а вдруг теперь все будет немножко иначе? Что-нибудь случится, что-то вдруг чудесным образом переменится, почему…

Для начала – никакого «меня прекрасного». Щепотка неизвестного вещества, которую бросили в котел – не то с приворотным зельем, не то с паэльей, – вот чем надлежит быть путешественнику. Как минимум две восхитительные лабораторные работы следует проделать ему в этом котле – узнать, во что на этот раз превратится он сам, и…

Путешествия, если правильно их использовать, становятся приключениями сознания. Затем и нужны. «Я, прекрасный, на фоне…» – такой традиционный подход лишает путешествие всякого смысла. «Я, прекрасный, на фоне собственного сортира» – дает тот же результат при значительной экономии средств и времени.

Через день, после долгих пыток огнем, финикиянка была разрублена на четыре части, которые, как требовалось обычаем, были подвешены над четырьмя воротами центрального крытого базара города.

Я не хочу быть зловещателем, но мне кажется, что единственный человеческий абсолют, как драгоценный металл, как золото, не боящийся ни ржавчины, ни времени, – это человеческая глупость.