«Думаю, я был хорош, хотя мог бы быть и лучше»: Терри Пратчетт и история его жизни

После того как у него диагностировали болезнь Альцгеймера, автор серии «Плоский мир» начал писать автобиографию. Он так и не закончил её, но через семь лет после его смерти за дело взялся его постоянный помощник.

За пять месяцев до своей смерти Терри Пратчетт написал пять писем, запечатал их в конверты и запер в сейфе в своём кабинете, чтобы их открыли после его смерти. Это было одно из них, которое он адресовал мне.

«Уилтшир

4 октября 2014 г.

Дорогой Роб,

Итак, я ушёл. Были дни, когда мне казалось, что я уже ушёл, и теперь всё, чего я желаю — это прохладная, тихая комната и немного покоя, чтобы собраться с мыслями. Думаю, я был хорош, хотя мог бы быть и лучше, но Терри Пратчетт мёртв, и слов больше нет.

Присмотри за Лин, пожалуйста. Пусть те прекрасные украшения отливают по моим эскизам и дарят их с моей любовью. Выбирай подарок на каждое Рождество и день рождения. Посылай цветы. Каждый год устраивай большой ужин, а если нужно, то и больше, и поднимай бренди в мою память и за счастливые дни.

Позаботься о бизнесе, и он позаботится о тебе. За всё, что ты сделал, за все мелочи, за все большие дела и за захоронение тела... Я благодарю тебя.

Научись летать. Сделай это сейчас.

И следи за тем, как ты летишь.

Дерзай!

Терри»

Для ясности: за более чем 20 лет моей работы с Терри Пратчеттом не было ни одного тела, которое нужно было бы похоронить. Терри иногда бывал очень раздражителен с людьми и, конечно, не терпел дураков (как часто говорили о нём). Но он никогда не был настолько раздражён.

После того, как в 2007 году в возрасте 59 лет Терри диагностировали заднюю кортикальную атрофию, редкую форму болезни Альцгеймера, я начал сопровождать его на публичных выступлениях, читая за него, когда он уже не мог, помогая ему в интервью в качестве «хранителя анекдота». Мы с ним стали, по необходимости, своего рода двойниками.

Эти годы были неизбежно мрачными и тяжёлыми, и я провёл большую часть того периода в отрицании всей серьёзности происходящего. Однако Терри делал прямо противоположное, реагируя на известие о своей неминуемой кончине с храбростью, с неустанными размышлениями, с решимостью встретиться со своим состоянием лицом к лицу, с дерзкой миссией вынести тему эвтаназии на национальный уровень, и, что самое главное (будучи Терри), он работал — три телевизионных документальных фильма и ещё семь бестселлеров.

Терри часто говорил о том, чтобы «сделать» свою автобиографию. В годы, предшествовавшие его болезни, он говорил об этом только для того, чтобы отбросить эту идею. Он не был убеждён, что в истории о путешествии, которое привело ребёнка из муниципального дома в Беконсфилде к рыцарскому званию и особняку в Солсбери, есть что-то особенное, если исходить только из силы его воображения; или в истории о том, как мальчик с «полным набором речевых дефектов», как говорил Терри, стал одним из самых популярных писателей своего поколения; или о том, как человек, окончивший школу с пятью отметками «не ниже среднего», смог стать почётным профессором Тринити-колледжа в Дублине. И, кроме того, всегда были другие вещи, ожидающие своего часа — большие истории, в которых могли происходить гораздо более необычные и захватывающие вещи.

Но теперь, когда сама память Терри находилась под явной угрозой, перспектива написания мемуаров выглядела иначе. Ещё в машине, когда мы вместе возвращались из больницы Адденбрука в Кембридже в тот ужасный декабрьский день, когда ему был поставлен страшный диагноз, Терри заговорил о своей автобиографии — о том, что ему необходимо приступить к её написанию, и о том, что время уже уходит.

И всё же мы не имели чёткого представления о том, сколько времени у нас есть. Один год? Два года? На самом деле у нас было больше времени, чем мы думали - до последнего рабочего дня Терри должно было пройти семь лет. Однако, когда всё дошло до дела, приоритетом всегда были романы — сначала  Народ, или Когда-то мы были дельфинами , книга, над которой Терри работал в момент постановки диагноза, а затем Незримые Академики ,   Платье цвета полуночи ,   Дело табак , «Финт» (англ. "Dodger"),   Поддай пару! ,   Пастушья корона ... Всё это время он стремился записать эти истории.

Однако бывали дни, когда настроение было подходящим, и Терри говорил мне открыть файл с мемуарами, и он целый день занимался автобиографией — он диктовал, я печатал. К тому моменту, когда у нас закончилось время, файл вырос до размера, где чуть более 24 000 слов, черновых, разрозненных, ожидающих той необходимой полировки, которую Терри никогда не сможет им придать. Он намеревался назвать книгу «Жизнь со сносками».

Вот Терри Пратчетт однажды вечером в 2006 году, одетый в пурпурный бархатный пиджак с чёрными шёлковыми лацканами, сидит в серебристом «Мерседесе» с шофёром, проезжающем под яркой электрической вывеской с надписью: «САНТА-ХРЯКУС ТЕРРИ ПРАТЧЕТТА» (двухсерийный телефильм «Санта-Хрякус» (англ. Hogfather) вышел на экран в 2006 году в Великобритании. Терри Пратчетт появился в конце фильма в роли создателя игрушек — прим. пер.).

Вот бывший пресс-атташе Центрального управления по производству электроэнергии Юго-Западного региона, с его именем в огнях — Терри Пратчетт на вершине своей популярности (в 1980-х Терри Пратчетт работал в качестве пресс-атташе и отвечал за связи с общественностью на трёх атомных электростанциях одновременно — прим. пер.).

Вот он, когда машина подъезжает к кинотеатру Керзон (англ.Curzon) в Мейфэре, надевает свою фирменную чёрную фетровую шляпу, берёт свою декоративную трость из чёрного дерева с серебряной рукояткой в виде головы Смерти и выходит из лимузина в яркий свет вспышек и шквал криков фотографов и орущих фанатов, столпившихся на тротуаре.

А наутро Терри Пратчетт снова за своим рабочим столом, и предыдущая ночь не представляет никакого интереса, потому что она была вчера, и потому что внимание в конечном итоге неизбежно возвращается к человеку в садоводческой одежде, сидящему у экрана и приступающему к следующей книге.

«Твоя награда за то, что ты сделал что-то хорошее, — говорил Терри, — это возможность сделать что-то хорошее ещё».

Он, конечно, немного опоздал, и с сожалением вспоминал об этом ближе к концу, когда время поджимало, и мы теряли его на скорости 100 миль в час.

В 2010 году в интервью Терри спросили, какой совет он дал бы себе в молодости.

«Больше секса, пока есть возможность», — сразу же ответил Терри.

Но потом он серьёзно задумался и сказал: «Я бы хотел начать зарабатывать на жизнь писательством раньше. Возможно, я мог бы начать писать на полную ставку лет на 10 раньше, чем я это сделал».

Что бы дали эти 10 дополнительных лет, с точки зрения Пратчетта? Ещё 20 книг?

В 1987 году, когда он, наконец, решился и ушёл из Центрального управления по производству электроэнергии (англ. CEGB) в коттедж Гейз в Сомерсете «в холодные воды самостоятельной работы», ему нужна была организация — организация рабочего дня, только более строгая. Он уединился в своей комнате, компанию ему составляла лишь случайная кошка. Его не должны были прерывать. Ежедневное количество слов стало для него ещё более важным: 3 000 слов — цель, которую он теперь ставил перед собой. Терри, похоже, решил, что его подход в писательском деле — быть абсолютно «синим воротничком» – работать как промышленник. Более того, он непреклонно будет отдавать приоритет этой работе перед лицом всех других претендентов на его время.

В возрасте девяти или десяти лет его дочь Рианна нарисовала рисунок шляпы и написала под ним: «Я люблю своего отца, но он очень занят».

Он был занят писательством, но также занимался созданием своей аудитории, подписывал книги, участвовал в конвенциях по научной фантастике и фэнтези, в ярмарках игр — развивал свой бренд, как мы бы сейчас сказали. Шляпа помогала. Она была куплена в начале 1988 года в магазине Lock& Company на улице Сент-Джеймс, в редкий момент экстравагантности. Магазин Lock & Company XVIII века с его тёмно-зелёным экстерьером сам по себе надолго очаровал Терри, не говоря уже о месте, которое он в конечном итоге адаптировал для книги «Финт». Этот единственный предмет с почти абсурдной лёгкостью создал ему образ. Она обладала преобразующей магией, в том смысле, что, просто надев её, он мог стать тем самым Терри Пратчеттом, которого всё чаще просили быть публичным человеком. И, конечно, столь же простым действием, сняв её, он мог снова стать самим собой. Это была, как он говорил, «антимаскировка».

Это был период практически непрерывной работы, но очень быстро стало ясно, что она приносит свои плоды. Однажды в воскресенье, когда у Терри был редкий выходной, Лин открыла газету на странице со списками бестселлеров и сразу же вышла в сад, чтобы найти его.

— Терри, ты номер два! — сказала она.

Терри позволил себе на секунду задуматься, прежде чем поставить точку в своём собственном моменте славы.

— Кто номер один? — спросил он.

— Стивен Кинг, — сказала Лин.

— Да, — сказал Терри, — и я готов поспорить, что он не чинит прокол на велосипеде своей дочери в заднем саду.

Всё это стало слишком большим очень быстро. Это были годы, когда карьера Терри загорелась и запылала, и когда все важнейшие цифры начали расти головокружительными темпами. В 1990-е годы Терри продавал в среднем 3 миллиона книг в год. Никто в Британии не продавал больше, и, как любили выражаться в газетах, если разложить все когда-либо купленные книги Терри Пратчетта, то они протянутся... ну, от того места, где вы находитесь на очень большое расстояние.

Неизбежно росли и гонорары Терри. Они выросли с 51 000  фунтов стерлингов за книгу до 200 000 фунтов стерлингов за книгу, а затем до 400 000 фунтов стерлингов за книгу. И они продолжали бы расти, если бы не встретили сопротивление из самого маловероятного источника: самого Терри. После сделки с издательством Голланц на шесть книг, которая вывела его из безмятежной гавани полной занятости и завершилась в 1991 году книгой   Ведьмы за границей , он решил, что больше не хочет испытывать давление такого долгосрочного соглашения, ответственность за которое, как оказалось на практике, больше беспокоила его, чем позволяла чувствовать себя в безопасности. Он поручил своему агенту Колину Смайту заключать сделки не более чем на две книги одновременно.

У Терри также были свои чёткие, можно даже сказать, пуританские представления о том, сколько денег он должен брать в качестве аванса за публикацию книги. Если он не мог быть уверен, что аванс окупится в течение трёх лет и что книга принесёт прибыль и гонорары, он отказывался принимать его. Например, однажды издательство Transworld предложило Терри 125 000 фунтов стерлингов за книгу. Это было в середине 1990-х годов, когда щедрое предложение за книгу такого рода было бы в районе 25 000 фунтов стерлингов, так что шестизначное предложение было яркой демонстрацией доверия к писательскому мастерству Терри. Колин, естественно, с радостью рассказал об этом Терри. Их разговор был коротким и обстоятельным. Затем Колин позвонил в Transworld и сказал: «Я передал ваше предложение Терри, и боюсь, что оно его совсем не устраивает... Нет, он говорит, что это слишком много, и он хотел бы, чтобы я договорился с вами о меньшей сумме».

Подобные сомнения со стороны Терри повлияли на цену, выплаченную за   Благие знамения , его совместную работу с Нилом Гейманом в 1990 году. В 1985 году Нил показал Терри файл, содержащий 5282 слова, в которых рассматривался сценарий, в котором Ричмал Кромптон Уильям Браун каким-то образом стал Антихристом. Терри понравилось, и эта идея не выходила у него из головы. Через несколько лет он позвонил Нилу и спросил, не придумал ли он ещё что-нибудь по этому поводу. Нил, который в то время работал над своей серией   Песочный человек  для DC Comics, ответил, что не задумывался над этим. Терри сказал: «Ну, я знаю, что будет дальше, так что либо ты продашь мне идею, либо мы напишем её вместе». Нил сразу понял, какой из этих вариантов ему больше нравится. Как он сказал: «Это было похоже на то, как если бы Микеланджело позвонил и сказал: "Вы хотите сделать потолок?"».

Поэтому, в основном в духе эксперимента, они вдвоём начали создавать книгу. Это была забава — побочный проект, от которого ничего не зависело, кроме их собственного развлечения. По словам Терри, они были «двумя парнями, которым было нечего терять, и они просто веселились». Они также были двумя парнями, которые работали в разное время суток. У Нила на данном этапе его жизни была аллергия на утро, и он просыпался около обеда под шквал сообщений на автоответчике от своего коллеги, которые, как правило, были вариациями на тему «Вставай, ленивый засранец».

Однако каким-то образом появилась книга, в которой ангел Азирафель и демон Кроули объединились, чтобы предотвратить конец света, и в которой были изложены важные мысли о ведьмах, пророчествах, Четырёх всадниках Апокалипсиса и домашних животных. Они передали её своим агентам, чтобы те проверили, можно ли её продать. После этого, поскольку это была действительно забавная книга с явной коммерческой привлекательностью, торги быстро перевалили за шестизначную сумму и, по словам Колина, с радостью продолжали бы расти, если бы Терри не запаниковал и не остановил их.

Это снова была тревога о том, что ему заплатят слишком много, что его поймают и тем самым навсегда погубят его доброе имя. И это чувство никогда не покидало его. В 2006 году я был с Терри, когда поступило предложение о продаже сборника его нехудожественной литературы — книги, которая в итоге стала «Промахом клавиатуры» (англ. «A Slip of the Keyboard»). Сумма составляла 750 000 фунтов стерлингов. Терри был потрясён. Все эти издатели были сумасшедшими, разбрасывающимися деньгами. «Это просто гормоны, — воскликнул он в ярости. — Я отзываю книгу». Книга оставалась отозванной в течение восьми лет.

Именно этот страх побудил его повесить на стене своего офиса большую фотографию машины для штамповки книг компании WH Smith. По его словам, она напоминала ему о необходимости написать лучшую книгу.

Терри не то чтобы брезговал тем, что с его именем связывают большие суммы денег. Напротив. «Спасибо за все слова», — говорили поклонники на автограф-сессиях. «Спасибо за все деньги», — отвечал Терри. Возможно, он навсегда остался мальчиком из рабочего класса. Зачем стараться стать богатым, если не хочешь этим гордиться? Но у него было не менее укоренившееся убеждение рабочего класса, что деньги нужно зарабатывать. В противном случае, чем гордиться? Он говорил: «Дело не в деньгах, а всё дело в деньгах». И он имел в виду, что в мире, который, казалось, не был слишком склонен награждать его похвалой критиков или главными премиями, деньги были «способом вести счёт». И именно поэтому он нуждался в том, чтобы счёт был точным — не искажался под влиянием информационных вбросов и, в конечном итоге, неработающих авансов, а искренне и расчётливо отражал его статус продавца книг.

Правда заключается в том, что очень немногие романисты интерпретировали термин «полный рабочий день» в выражении «писатель на полный рабочий день» так буквально, как это сделал Терри Пратчетт, когда бросил обычную работу. Иногда, в то первое десятилетие, работы было так много, а времени на всё остальное - так мало, что это даже приводило его в ярость. В такие моменты он обрушивался на силы, которые без устали хлестали его кнутом, забывая, конечно, что главным среди этих сил был он сам.

«Он как-то позвонил мне в отчаянии от того, что его издатели принимают его как должное, — сказал мне его друг Дэйв Басби. — Он был в ярости. Он был сыт этим по горло. Он собирался взять творческий отпуск. Не писать, по крайней мере, шесть месяцев. Я был очень рад за него. Ему нужен был этот перерыв. Думаю, он планировал много путешествовать. Я не получал от него известий около шести месяцев, и когда мы снова связались, я спросил его, что он делал в свой творческий отпуск. Он раздражённо ответил: "Я написал две книги"».

Самая простая — и самая печальная — правда заключается в том, что его автобиография должна занять своё место в длинном списке книг Терри Пратчетта, которые безжалостное дегенеративное заболевание мозга жестоко лишило нас возможности прочитать. Это была потеря, о которой те из нас, кто любил Терри, также скорбели, вдобавок к нашей скорби о потере самого Терри, и ни одну из этих потерь уже не восполнить.

«Это отредактированный отрывок из книги Роба Уилкинса "Терри Пратчетт: жизнь с сносками", опубликованной издательством "Doubleday"».

Роб Уилкинс (Rob Wilkins)

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ