Завуалированные триллеры

Мой рецепт получения максимального удовольствия от чтения – это сочетание интересного сюжета и прекрасного языка, в равных долях. Самые обожаемые мною книги выстроены на полке вдоль этой границы, мои личные Пиренеи остросюжетных историй, рассказанных восхитительным языком и населенных очень непростыми персонажами.

Иногда из-за этого я чувствую себя «лицом без гражданства», поскольку моя пристрастность заставляет меня плутать где-то на границе между высокой и жанровой литературой. Но в «хождении без флага» есть определенная свобода. И я догадываюсь, что рядом со мной бродит много таких же лиц без гражданства в поисках остросюжетных историй, написанных с художественной утонченностью, и которые выражают свое несогласие с теми, кто предпочел бы построить стену между читающими нациями.

Я рассчитываю, что мой дебютный роман «Пленники» (The Captives) находится где-то рядом с этой чертой. Моими учителями были такие авторы остросюжетных романов, как Джон Ле Карре и Деннис Лихэйн , когда я сочиняла свою запутанную историю о тюремном психологе, который вновь встречает объект своей давней школьной пылкой влюбленности, когда та оказывается за решеткой. Но при этом я находила бесконечное вдохновение и у тех авторов, которые никогда не считались жанровыми писателями, но чьи произведения держат читателя в напряжении и написаны с использованием лучших приемов, характерных для триллера. Вот десять ключевых произведений, написанных негласными мастерами саспенса, которые преподали мне основные уроки.

Сочувствующий , Вьет Тан Нгуен

Лучшие триллеры начинаются с места в карьер. Мне хочется погружаться в чтение с первой же страницы, а к концу первой главы уже входить во вкус. Действие бестселлера Нгуена начинается с момента падения Сайгона, когда война во Вьетнаме подходит к своему катастрофическому концу и город как будто распадается на куски под ногами спасающегося бегством человека, незабываемого рассказчика, раздираемого противоречиями. Нгуен предлагает потрясающую модель для писателей, задающихся вопросом: как легко завлечь читателей в повествовательный поток.

«Возлюбленная» , Тони Моррисон

Каждому автору криминальных романов следует изучить этот роман на предмет умения утаивать информацию до поры до времени. Моррисон начинает свой роман с пары леденящих кровь деталей: вдребезги разбитое зеркало и отпечатки двух неизвестных крошечных ладошек на пироге. События разворачиваются стремительно, при этом каким-то образом им удается сохранять величественную поступь – возможно, это самая многоструктурированная захватывающая книга из всех, когда-либо написанных. Кроме того, Моррисон абсолютно великолепно справляется с концовкой романа, возвращая читателя к той самой первой странице, и, к всеобщему удовлетворению, все встает на свои места, но при этом появляется чувство полного опустошения.

«Эйфория» , Лили Кинг

Мертвый ребенок, брошенный в воду на первой странице? Мне кажется, что одного этого уже достаточно для самого жуткого нуара. Но ребенок – не то, чем кажется, и это применимо в отношении большей части этой истории, разворачивающейся в 1930-х годах в Новой Гвинее и повествующей об антропологах, запутавшихся в любовном треугольнике. Кинг пишет, опираясь на реальные события, происходившие в жизни Маргарет Мид , и ее авторский стиль роскошен и самобытен. Однако что больше всего меня впечатляет – это то, как она выстраивает увлекательный антураж, вплетая в сюжет результаты своих, бесспорно, кропотливых изысканий, и при этом не затягивая его.

Wavemaker II, Мэри-Бет Хьюз (Mary-Beth Hughes)

Несентиментальный, великолепный роман Хьюз – это урок экономии: он уместился всего на 202-х страницах. Она проникает в тайные глубины сознания своих персонажей, – включая безжалостного Роя Кона, скандально известного адвоката и реального наставника Дональда Трампа, – но при этом выдает информацию о своих героях осторожными порциями. Когда она заканчивает складывать свою мозаику, мы знаем об этих людях все до мельчайших подробностей. Обрисовать характер персонажа несколькими точными и беспощадными штрихами – это, безусловно, то, чему может поучиться любой автор триллеров, внимательно прочитав это сногсшибательное произведение.

«Белый шум» , Дон Делилло

Подлинные гении нуара, как правило, являются одновременно и гениями диалога (например, Элмор Леонард ). Но чтобы погрузиться в искусство устной речи, я обращаюсь к блестящему роману Делилло, опубликованному в 1984 году. В самом начале мы становимся свидетелями едких препирательств между Джеком Глэдни, профессором колледжа, и его женой Бабеттой по поводу «Дня универсалов» – ежегодного прибытия в кампус студентов и их родителей. «Я вовсе не на «универсалы» хотела посмотреть, – говорит Бабетта, – а что эти люди собой представляют? Носят ли женщины юбки из шотландки и свитера узорчатой вязки? Одеты ли мужчины в жокейские пиджаки? Что такое жокейский пиджак?» А несколько реплик могут считаться украшением пятнадцатой главы: когда Джек и его коллега Марри спорят о том, кто был более привязан к своей матери – Элвис или Гитлер.

«Невыносимая любовь» , Иэн Макьюэн

Нельзя упускать из виду еще один решающий фактор, который делает произведение захватывающим – это великолепная вступительная часть. В этом отношении Макьюэн является для меня ориентиром. Как правило, в своих романах он основывается на четко определенной концепции, и уже на первой странице грохочущая и выпускающая пар многоступенчатая ракета несется на полном ходу, полностью укомплектованная важными выводами о судьбе и нравственности. Внутренний драматизм основного посыла заставляет события раскручиваться с хорошей скоростью. Такую же модель можно встретить во многих его произведениях (соглашение об эвтаназии в «Амстердаме» , внутриутробный свидетель убийства в романе «В скорлупе» ), но лично я выбираю «Невыносимую любовь». Книга начинается со сцены, где пять человек мчатся по поляне, пытаясь поймать улетевший воздушный шар, в корзине которого находится ребенок, и его жизнь висит на волоске, и как меняются судьбы этих людей, пока они бегут.

«Английский пациент» , Майкл Ондатже

Безусловно, Ондатже безумно талантливый поэт и обладатель Букеровской премии. Однако его самая известная книга представляет собой историю о таинственном убийстве с интригующим поворотом в повествовании: безымянное тело, которое обнаруживают на итальянской вилле, оказывается живым человеком, но обожженным до неузнаваемости. Потенциальным авторам триллеров, желающим уберечь себя от высокопарного слога, следует взять на заметку то, как Ондатже распутывает свою главную загадку – шаг за шагом, через обрывки воспоминаний и проходя через многочисленные временные рамки.

«Великий Гэтсби» , Ф. Скотт Фицджеральд

Вряд ли можно показаться оригинальной, называя это произведение источником вдохновения, но я должна включить его в список из-за чрезвычайно сложной развязки, которую Фитцджеральд обрушивает на читателя подобно раскатам грома, эхо которого разносится до сих пор, девять десятилетий спустя. Последняя глава написана очень сильно: финал второй линии сюжета с Миртл Вильсон – как последний гвоздь в гроб Гэтсби, размышления Ника Каррауэя о будущем Америки, которое ускользает от нас, пока мы спешим в погоне за ним, а мечта так же призрачна, как и тот зеленый огонек на другом берегу залива. Всем писателям следует стремиться к тому, чтобы достичь ее, даже понимая, что она всегда ускользает.