Рецензии на книги издательства «Гаятри/Livebook»

Очень тонкая книга. Кажется, что надрывная и драматичная. Но на самом деле тонкая. Это все душа ребенка, подростка. Точнее, двух разных. И тут нужно понимать, что за бритой головой или громкой музыкой скрывается совсем другие, тихие, но более глубокие страсти. В этом романе-дневнике очень точно передается весь путь принятия. С гневом, депрессией и прочим. Просто хрестоматийно. Но не топорно. Поэтому проникновенно.

Что еще мне очень понравилось, что писательница не скатила роман в детектив. И вообще не добавила никаких загадок. Вот пропала мать. И мы можем, как и семья, строить свои догадки. Но в конце концов становится понятно, что нужно не искать завершения и ответов. А идти к принятию потери. Как бы это не было сложно, особенно не зная ответ на вопрос "почему".

Прекрасно в книге показаны разные способы преодоления горя. И то, как брат Марианны находит утешение в вещах – очень трогательно. Конечно, он помнит мать меньше, но все равно горе висит в семье. И он находит частички своей мамы в старом доме, в каких-то мелочах. И руками помнит её.

Но иногда потеря ощущается, как оставление. Девочку бросила мама. В самые важные её годы. Может, не специально. Только кто теперь это знает. И надо не только принять, но и простить. И мать и себя, что это не твоя вина. Точно не твоя. И не братика. И даже не отца. Можно было бы что-то изменить. Но мы можем менять только будущее, не прошлое.

Этот роман прекрасно показывает, как люди могут на опыте своих ошибок действительно менять настоящее. Прорабатывать травмы и обиды, понимать прошлое и делать иначе. Этим книга очень светлая, хотя мы так и не понимаем, что случилось. И конец не то, чтобы счастливый. Но кажется, что есть надежда. Потом, еще через какое-то время, может прийти настоящая радость.

Небольшой роман о проблемах взаимоотношений подростков из не сильно благополучного района города со сверстниками из района, в котором проживают семьи, что называется, успешных людей. Роман, написанный шестнадцатилетней школьницей, чей друг был жестоко избит благополучными детьми.
История, в общем-то, довольно незатейливая, но, безусловно, ужасная, особенно, если подумать о том, что видимых причин у вобов вот так жестоко преследовать грязеров и нет вовсе. По крайней мере, в книге Сьюзен я их не увидела. И разговор Рэнди с Понибоем свет на ситуацию тоже не проливает, потому что это мегастранно - нападать на беззащитных подростков для того, чтобы привлечь внимание родителей и заставить их прекратить дуть тебе в попу и прощать все проступки.
И вообще по всему выходит, что грязеры из той породы хулиганов, которые сбиваются в банды только ради того, чтобы иметь возможность противостоять богатым деткам, которым просто не нравится существование чем-то отличающихся от них людей. Конечно, многие из этих самых грязеров совсем не ангелы, что подтверждают те же мелкие магазинные кражи, они курят, они не выглядят ухоженными, да. Но в целом картина выглядит так, что если бы их оставили в покое, они, возможно, и вовсе особо не бедокурили бы. Конечно, исключения есть, но те же братья Кертис, Смешинка, Джонни нормальные ребята, которым просто не сильно повезло в жизни.
В общем, с истоками противостояния ясности нет. Тем не менее, посыл, который Сьюзен Хинтон вложила в свой роман, вполне понятен: драками ничего не решить - что бы это ни было. И мне в целом понравилось, как она изобразила своих героев, хотя представить подростков, обсуждающих красоту друзей, могу с трудом. Но, возможно, это был ещё один своеобразный штрих от юного автора (как любование закатами, как чтение «Унесенных ветром»), призванный показать то, что грязеры не такие уж и отбросы, что они так же, как вобы, умеют чувствовать прекрасное, что они искренне любят своих друзей и стараются заботиться о них - в меру своих скромных возможностей. Что они способны на Поступки, кем бы их не считали высокомерные детки из богатых районов. И это было хорошо.
А вот что мне несколько резало ухо - это нюансы перевода. Мне очень нравятся работы Анастасии Завозовой, для меня ее имя под обложкой книги прямо знак качества. Но нынче меня очень смутило слово грязеры, которое она выбрала для обозначения подростков из бедного района. Какими бы они ни были, эти подростки, но со словом «грязь» они совершенно не ассоциируются. И оригинальное прозвище greasers (гризеры) имеет совершенно другой корень и смысл. Причем, я не сразу узнала об этом факте, но переводное прозвище напрягло с первого же упоминания в тексте. Я понимаю, что есть слова и выражения, сложные для перевода с сохранением смысла, но в данном случае замена прямо неудачна, как по мне, потому что использованное слово заведомо настраивает на восприятие подростков как каких-то реальных отбросов, живущих чуть ли не на помойке, годами не видящих воды и мыла. И это вносит диссонанс в повествование, потому что дети если и не выглядят ухоженными, то отнюдь не из-за того, что они грязные. И то, что они изгои для богатых детей, не делает их грязными изгоями для всего общества.

После предисловия я ожидал чего-то большего: крика души, боли, о которой говорилось, но что-то ничего такого в книге я не заметил. В юности писательницы сильно избили ее друга, и она решила изложить свою боль. Но в чем тут ее боль, когда история получилась о подростках, которые, между прочим, не такие уж и милые ребета. Дерутся, хулиганят и грабят магазины. А во всех этих маленьких магазинчиках люди в основном не богатые. Очень часто хозяева сами в них работают, поскольку не могут себе позволить нанять лишнего работника. Просто так людям бьют в лицо, потому что попросили подвинуться, неуважительно относятся к незнакомым людям, особенно девушкам. В общем быдло. Ну да, главный герой вроде как и в банде, но по ходу книги не сделал ничего из того, что я перечислил выше. Но все равно вся эта малолетняя группиповка не вызывала у меня сочувствия. Их извечные враги тоже не вызывали и капли уважения, и поэтому в книге никто из персонажей меня не зацепил. Да, в итоге двое парней поступили героически, но я и после этого уже не смог проникнуться к ним сочувствием или начать переживать за их судьбу. Мне кажется, что эта книга наоборот показывает, что хулиганство — это круто. Начитаются подростки и будут думать, что носить с собой ножи — это правильно. Если честно, мне не понятно по какому принципу данную книгу включили в некоторых штатах Америки в школьную программу.
Оценка 7 из 10

Меня зовут Дом, и это имя похоже на мантру, когда закрываешь глаза из ночи в ночь и крутишь его в голове. 

Дом. 

Домм. 

Омммм. 

Как будто так действительно можно успокоиться. 

У меня сотня глаз, но я наполовину слеп – сначала они чернеют, потом закрываются, и никто не спрашивал меня, хочу ли я этого сам, потому что всем интересно только то, чего хотят они. Они хотят перестать бояться, но не могут понять, что для начала нужно прекратить прятаться. Они хотят не взрослеть, но не могут понять, что для этого нужно умереть в младенчестве, как делает большинство таких, как они.

Они. Не. Жильцы. 

Некоторым из них везет больше - у них получается не родиться. Обвившаяся пуповина, дефект развития, родительский страх, собственный страх, уберите, уберите врачей, вот почему так страшно видеть врачей тем, кто все-таки смог. Первое, что ты увидел в своей жизни, работает в Могильнике. Это ли не ирония? 

Не ирония ли то, что моего благословления хотят дети, у которых на месте все руки и ноги, да и голова работает хорошо? Не ирония ли, что они думают обо мне, как о сверхразуме, который может принять или не принять? Я не принимаю никого. Я просто Дом. Дети, которые живут в моих стенах, не выбирали меня, вряд ли таким вообще позволяется выбирать, как, собственно, и многим детям до своего совершеннолетия.

Я постоянно чувствую себя несовершеннолетним, потому что мне не позволялось выбирать их. И, несмотря на это, я помню их поименно, я знаю их всех – нескладных мальчиков и девочек, сбившихся в стаи, которыми руководят звериные инстинкты: защищать свою территорию, выбирать охотничьи угодья, грызть за своих, уступать вожаку. Бояться Хозяина. Бояться наружности. Спать, сбившись в большой теплый ком. Не ради тепла, просто так, кажется, безопаснее. Если бы я был человеком, я бы жил сам в себе, и сомневаюсь, что вы нашли бы кого-то такого же изувеченного, распираемого изнутри громкими бранными выкриками, проступающими подкожно, дикого и сострадательного. Сострадательные сходят с ума в первую очередь, и если это не сумасшествие – чувствовать их всех, живущих во мне, то я даже не знаю, что.

Меня зовут Дом. Я сомневаюсь в этом. Слишком много имен, чтобы быть уверенным, что это – мое, а не мальчика, чья кожа покрывается язвами от прикосновения. Может быть, я кто-то другой. 

Меня зовут Длинная Габи, я сплетаю длинные ноги в косичку и стрелки на моих колготках тоже длинные, но дело совсем не в стрелках, а в том, кто я такая. Мне говорят, это лечится. Я соглашаюсь и хожу в чужие комнаты по ночам, и это помогает гораздо лучше, чем чье-то лечение, а еще можно трогать пластинки с хорошей музыкой.

Меня зовут Рыжий, я умираю каждый день. Каждые несколько часов, если смотреть на мою пепельницу, но никто не смотрит на нее и на меня - тоже, потому что боятся столкнуться с самим собой. Я не снимаю их отражения с глаз. Если потребуется, я встану перед всеми – смотрите. Смотрите на меня, посмотрите на меня, ну посмотрите же, как ваши собственные лица скачут в зеленых стеклах очков, и спрячьте бритвы. Я вас знаю. А вы?

Меня зовут Горбач, в теплое время года я живу на дереве и играю на флейте. Флейта – почти дерево, поэтому мы находимся в полной гармонии, по крайней мере, два любимых моих существа можно считать одним целым. Я играю один не потому, что люблю это – просто при всех не получается. Просто мое время еще не пришло. Я знаю. Я поведу их из дома в пруд.

Меня зовут Крыса, под моим ногтем бритва, и никто не знает, под каким из. Ирония в том, что я тоже нет. Иногда я царапаю себя во сне и вспоминаю, но сейчас сомневаюсь даже в том, что бритва действительно существует, а главное, что существую я. Меня зовут Крыса. В моем языке не существует слова «крыса» в мужском роде, но если бы оно было, не было бы оно моей кличкой на самом деле? Меня зовут Крыса. Кто я? 

Меня зовут Альбатрос. Это не мое имя, и я не прячу настоящего – его все знают, но мало кто говорит в лицо. Меня зовут Альбатрос, и я никогда не переступлю порог Дома не потому, что здоров. Просто пока что нужен кому-то. Просто пока что могу писать о нем, как о себе, и в то же время знать, что выдерживаю дистанцию. Таким вещам иногда необходимо дать приблизиться и почти ожить. Ему, как никому, нужно почувствовать себя человеком.

Я Дом. Я стою в месте, которое называют Расческами. Я красив и уродлив одновременно – зависит от того, с какой стороны смотреть, сверху или снизу. Сам смотрю прямо и вижу сколотый островок, на котором живут дети, выпавшие из колясок, но скорее из наружности.

С какой стороны посмотрите вы, меня не волнует.

Меня зовут Дом. Кто я?

Бывают книги, в которые не так-то просто вчитаться. Начинается вроде история с очень конкретного переживания главной героини Наимы, потом нас отбрасывает к тому времени, когда был молодым ее дед и жил в крошечном селе в Алжире. В итоге нас постоянно бросает от фокуса на личные переживания и судьбы людей к большим мазкам истории, и это немного сбивает с толку. Я - любитель как раз камерных историй, поэтому мне сложно было найти эмоциональные зацепки в отрывках, которые были целиком про исторические события. Тем более, что раньше я практически ничего о них не знала. Когда же мы возвращались к конкретным людам и переживали историю через них, повествование снова меня увлекало. В итоге, все чтение получилось довольно неровным: некоторые части читались залпом, через другие приходилось продираться с трудом. Наверное, больше всего мне понравилась многослойность романа: разные перспективы, контраст поколений, контраст уехавших и оставшихся. Один из романов, который, хотя и оказался не на 100% моим, но открыл для меня что-то новое, и за это я ему благодарна.